— Что происходит? — Глеб, опираясь на стену, встал.
Он странно себя чувствовал. Очень необычно.
Это его пугало.
И память… Что-то случилось с его памятью. Ее словно вычистили, обрубили что-то, и культи воспоминаний так мучительно саднили…
«Амнезия», — выплыло нужное слово. И Глеб, не удержавшись, произнес его вслух. Громко. Так громко, что его наконец-то услышали.
— Я — Ирт, — повернулся к нему небритый мужичок средних лет, крепкий, широкоплечий, жилистый, но болезненно бледный.
— Ты Одноживущий?
— Да, — мужичок кивнул. — Здесь все Одноживущие.
— Но я… Как я сюда попал, ты видел?
— Конечно, Амнезия. Мы же ехали вместе, в одном фургоне. А после Том нас продал.
— Какой Том? — тупо спросил Глеб.
— Ну, Том. Работорговец.
— Продал? Нас?
— Да. Мы рабы. И он нас продал. Двоих по цене одного. Кажется, он просто хотел от тебя избавиться.
— Я не могу быть рабом!
— Любой, кто попал в фургон Тома, становится рабом, Амнезия.
— Меня зовут Глеб!
— У меня тоже два имени.
— У меня одно имя! Глеб! Так меня зовут! Глеб! И никак иначе!
— Хорошо. Я понял. Только не кричи. Здесь и без того страшно.
Глеб, сделав над собой усилие, закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Ирт внимательно смотрел, как шевелятся его губы.
— Так ты знаешь, что это за место? — спросил Глеб, чуть успокоившись.
— Говорят, это школа Ордена Смерти.
— Что?
— Здесь Двуживущие под присмотром учителей оттачивают свое мастерство.
— Какой Орден? Смерти?
— Да. Разве ты ничего о нем не слышал?
— Нет.
— Странно, — удивился Ирт. — Об этих людях знают все, их бояться, с ними не связываются. Они убивают Одноживущих. Просто так, безо всякого повода. Они вырезают целые деревни, никого не жалея. В городах они устраивают погромы. Их лица всегда скрыты костяными масками, похожими на черепа. Это страшные люди.
— Значит, мы влипли в историю, — проговорил Глеб и покосился на закрытую дверь, из-за которой доносился приглушенный лязг мечей. — И что будет дальше?
— Скоро нас отведут на арену. И заставят драться с Двуживущими. Так мне объяснили.
— Нам дадут оружие?
— Я не знаю.
— Нас отпустят, если мы победим?
— Мы не победим, — спокойно сказал Ирт. — Они — Двуживущие. Это они всегда побеждают. А мы… Сейчас мы все готовимся к смерти…
8
Трижды, скрежеща, открывалась дверь. И люди вздрагивали, поворачивали головы, замирали напряженно.
В первый раз принесли хлеб. Два ничем не примечательных человека внесли его на большом подносе, поставили у порога и сразу исчезли. Никто не успел как следует их разглядеть, никто не понял, были они Двуживущими, или же рабами, как все прочие заключенные.
