На одном из подоконников, как и было обещано, лежали две книги, десяток новых свечей, кучка деревянных фигурок с проволочными ушками и крохотный, вроде бы серебряный, багорчик. Глеб зацепился за него взглядом и подумал сразу, что можно попробовать использовать его как отмычку.
На другом подоконнике теплилась желтым огоньком медная лампадка. Свету от нее было чуть, но, по крайней мере, Глеб мог зажечь от нее свечи — что он и сделал, намереваясь рассмотреть свою камеру во всех деталях. Но через некоторое время он понял, что особых деталей тут нет, а те, что удалось обнаружить — истрепанный веник и кочерга под кроватью, причудливая трещина на стене и живой сверчок за тумбочкой — интереса не представляют.
С едой его не обманули, так же как с бирюльками и с книгами: накрытые горшки и миски, закупоренные бутылки, кувшин с водой, ваза с фруктами, а так же хлеб и сыр, завернутые в холстины, прятались за занавесками в одной из ниш.
Вроде бы, все, что обещали хозяева, здесь имелось.
Но Глеб чувствовал себя обманутым.
Его обманули в главном — у него отобрали свободу; его заперли в комнате, как зверя в ловушке; за него решили, чем он будет заниматься этой ночью…
Не случись разговор с Иртом и Горром, не знай Глеб о Белиале того, что сообщили ему новые товарищи, не будь у него своих планов, то он, скорей всего, смирился бы с заключением и даже, наверное, выдумал бы какое-нибудь оправдание сомнительному гостеприимству.
Сейчас же он чувствовал злость.
Ему хотелось выбить дверь — ногой! плечом! — разнести ее в щепки; и пусть только кто станет у него на пути!
Но разум подсказывал, что так поступать не следует…
Глеб еще раз прошелся по периметру комнаты, кинул на кровать ненужную дубинку, подвинул стул к нише, где была еда, и сел. Какое-то время он не двигался, зло пялясь на запертую дверь и вслушиваясь в плотную тишину спящего дома.
Когда за тумбочкой завозился осмелевший сверчок, Глеб вздохнул и повернулся к нише. Широкий подоконник мог заменить обеденный стол, и Глеб подвинул к себе одну из мисок — самую большую. Сняв куполообразную крышку, он обнаружил еще теплую запеченную куропатку.
Трапеза не отняла много времени, и ни на йоту не улучшила настроения.
Глеб вытер жирные руки о занавеску, подумав мстительно, что отстирать пятна будет не просто. Потом он взял багорик, которым следовало разбирать сваленные в кучку бирюльки, прихватил с собой две свечи, стул и вернулся к двери.
С замком он возился долго, но безуспешно — то ли замок был с секретом, то ли у взломщика не хватало мастерства. Отчаявшись, вспотевший Глеб ругнулся, швырнул багорик в угол и с разбегу кинулся на кровать.
