— Я тебя предупреждал, — замечаю я, перешагиваю через него и иду прямо на Марка. Я уже совсем рядом с ним, когда сзади меня кто-то хватает. Я оборачиваюсь со сжатыми кулаками, готовый с размаху ударить, но в последний момент понимаю, что это смотритель столовой.
— Хватит, ребята.
— Посмотрите, что он сделал с Кевином, мистер Джонсон, — говорит Марк. Кевин все еще на полу и обхватил себя руками. Лицо у него свекольного цвета. — Отправьте его к директору!
— Заткнись, Джеймс. Вы пойдете все четверо. Не думай, что я не видел, как вы бросали эти тефтели, — говорит он и смотрит на Кевина, который по-прежнему на полу. — Поднимайся.
Откуда-то появляется Сэм. Он пытался очистить себе волосы и плечи. Большие куски убрал, но соус только размазал. Не знаю, зачем он подошел. Я смотрю на свои руки, готовый бежать при первом признаке света, но, к моему удивлению, никакого света нет. Может, сказалась внезапность и я не успел разнервничаться? Я не знаю.
Кевин встает и смотрит на меня. Он держится на ногах неуверенно и все еще дышит с трудом. Ему нужна опора, и он хватается за плечо стоящего рядом парня.
— Ты еще поплатишься, — говорит он.
— Это вряд ли, — отвечаю я. Я все еще хмурюсь, все еще обсыпан едой. К черту, не буду я ее счищать.
Мы вчетвером идем в кабинет директора. Мистер Харрис сидит за столом и ест обед, разогретый в микроволновке, за ворот заткнута салфетка.
— Простите, что прерываю. В обед случилось небольшое недоразумение. Уверен, эти ребята будут рады все объяснить, — говорит смотритель столовой.
Мистер Харрис вздыхает, вынимает салфетку и бросает ее в корзинку для мусора. Он отодвигает ладонью свой обед на край стола.
— Спасибо, мистер Джонсон.
Мистер Джонсон уходит и закрывает за собой дверь, а мы четверо садимся.
— Ну, кто хочет начать? — спрашивает директор, и в голосе его слышится раздражение.
Я молчу. Мистер Харрис сжимает челюсть. Я опускаю взгляд на свои руки. Свечения нет. Я кладу их на колени ладонями вниз — на всякий случай. Через десять секунд, прошедших в молчании, Марк начинает:
— Кто-то запустил в него тефтелей. Он подумал, что это я, и врезал коленом Кевину по яйцам.
— Не выражайся, — говорит мистер Харрис и оборачивается к Кевину. — Ты в порядке?
Кевин, у которого лицо все еще красное, кивает.
— Так кто же швырнул тефтелю? — спрашивает меня мистер Харрис.
Я не отвечаю, раздраженный всей этой разборкой. Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Я не знаю, — отвечаю я. Моя злость поднялась на новый уровень. Я не хочу разбираться с Марком через мистера Харриса и предпочел бы все уладить сам, не в директорском кабинете.
