На всё про всё ушёл ещё с месяц кропотливой работы.
Напряжённый и плотный график службы не давал простор для работы совести, по этой причине М-кртчан, возвращаясь поздно ночью домой, попросту валился с ног от усталости, и обычно спал, без сновидений. По крайней мере — о таких нематериальных вещах как сновидения прокурора, история пока умалчивает. То же самое касается и капитана Н-штейн: у того совести не было вообще. Разве что мучился от мук ревности: недавно супруга ушла к другому.
Но однажды, молодая супруга прокурора — Элеонора Евстигнеевна Хрящ, вот уже с месяц как забывшая, что есть такое — ласки мужа, в категорической форме отказалась кормить его ужином:
— У тебя совесть есть, или вообще уже не в состоянии?! — собрала чемодан, хлопнула дверью, и, невзирая на поздний час, довольно шумно ушла. Ушла к своему «другу» — подающему определённые надежды молодому райкомовскому ревизору товарищу Токарчук.
В этом месте вновь необходимо сделать небольшое отступление и осветить некоторые «нематериальные» события, предшествовавшие этому вечеру:
Накануне случилось так, что супругу пришлось провести ночь в прокуратуре: немудрено, завал работы — именно так и объяснил М-кртчан жене. Кажется, в трубке послышался сдавленный женский смех, но Элеонора не придала этому значения: вряд ли в таком солидном возрасте человек будет глупостями заниматься.
Элеонора до позднего часа слушала грампластинки с записями Леонида Утёсова на новеньком патефоне, затем долго ворочалась в холодной постели, почти до середины прочла большой любовный роман, и не заметила, как уснула.
Приснился неутомимый ясноглазый горячий жеребец — Токарчук, который после красивого вступления по французки: чашечка кофэ, канапэ, поглаживаний в «секретной» точке за правым ушком, приступил к основному.
— Ах! Ах! Ах!.. Сумасшедший!.. Сумасшедший!.. А-а-а-а-х…
От этого упоительного «а-а-а-а-х…» Элеонора Хрящ проснулась. Через некоторое время пришла в себя. Убедилась в том, что находится в квартире прокурора, и слегка побаливает голова. Пошарила рукой рядом с собой: «Где этот старый хрыч?.. Ах, да, он же на службе». Перевернулась на другой бочок и приступила к просмотру второй серии.
— Ты меня любишь, милый?
— Безумно, дорогая!
— Ах, ты такой большой и сильный! — Что правда — то правда, во всех отношениях Токарчук был силён, а уж в любви — просто гений, — приди ко мне, милый!
И Токарчук «приходил», — оба с головой окунались в безумную пучину страсти: выделывали бесподобные гимнастическо-акробатические номера; когда падали с широкой кровати на мохнатый напольный ковёр, смеялись и безмятежно радовались — прямо как детишки малые.
