— Ты, безбожное дерьмо! — завопила она на кого-то неизвестного, но видение горы тлеющих трупов качалось перед ее взором и страх когтями вцепился в ее кишки.
Так кто же это был, шедший вдоль края тротуара, недоумевала она. Что за чудовище в человеческой шкуре? Она увидела перед собой кинобудку, рекламирующую боевики: «Лики смерти, часть 4» и «Мондо Бизарро». Подойдя ближе, она увидела, что афиша фильма «Лики смерти, часть 4» обещала: Сцены со стола вскрытия! Жертвы автокатастрофы! Смерть в огне! Не урезанные и без цензуры!
От закрытой двери кинотеатра веяло прохладой. Входите! — гласила надпись на двери. У нас есть кондиционирование! Но тут было нечто большее, чем просто кондиционирование. Прохлада была влажная и зловещая, прохлада теней, в которых росли ядовитые поганки, и их румяные краски умоляли дитя подойти, подойти и попробовать вкус этих конфет.
Рядом же прохлада поубавилась, смешиваясь с пахучей жарой. Сестра Ужас стояла перед этой дверью, и хотя она знала, что любимый Иисус был ее призванием и что любимый Иисус защитит ее, она также знала, что и за полную бутылку «Красного Кинжала», нет, даже за две полные бутылки она ни ногой не ступит внутрь этого кинотеатра.
Она отступила от двери, наткнулась на кого-то, кто обругал и оттолкнул ее в сторону, а потом опять пошла, куда — она не знала, и даже не заботилась. Щеки ее горели от стыда. Она испугалась, несмотря на то, что любимый Иисус стоял на ее стороне. Она испугалась взглянуть злу в лицо, она все-таки опять согрешила своим страхом.
Пройдя два квартала после кинотеатра, она увидела чернокожего мальчика, засовывавшего пивную бутылку в глубину переполненных мусорных контейнеров, стоявших в воротах развалившегося строения. Она притворилась, что что-то ищет в своей сумке, пока он не прошел мимо, а потом ступила в эти ворота и стала шарить в поисках бутылки. В горле у нее так пересохло, что хотя бы глоточек, хоть капельку жидкости…
Крысы пищали и бегали по ее рукам, но она не обращала на них внимания, она видела их каждый день, гораздо больших, чем эти. Одна их них сидела на краю контейнера и со свирепым недовольством пищала на нее. Она швырнула в нее лежавшей среди мусора теннисной туфлей, и крыса пропала.
От мусора несло гнилью, запахом давно протухшего мяса. Она выкопала бутылку из-под пива и в смутном свете с радостью увидела, что в ней еще осталось несколько капель. Она быстро поднесла ее к губам, языком пытаясь ощутить вкус пива. Не обращая внимания на пищащих крыс, села спиной к шершавой кирпичной стене. Когда она оперлась рукой на землю, чтобы усесться поудобнее, то коснулась чего-то мокрого и мягкого. Она посмотрела туда, но, когда поняла, что это такое, то прижала руку ко рту, чтобы заглушить вскрик.
