– Это ты? ТЫ?
– Пойдём отсюда. – Алина печально оглянулась на могилу. – Не хочу здесь больше оставаться.
До заката еще было не меньше часа и, обойдя рощу по кругу, они устроились у тропки, ведущей в лагерь. Перед ними необъятными просторами расстилалась степь. Пришедший в себя после неожиданного открытия Иван, украдкой рассматривал девушку и не знал, с чего начать разговор. Немного помявшись, он ткнул пятерней в степное пространство и выдал, наверное, худший вариант.
– Красиво, правда?
Алина на эту тупость никак не отреагировала. Несмотря на тёплый вечер и приятный ветерок, она зябко передёрнула плечами.
– Мне очень страшно. Я совсем одна осталась. – губы девушки задрожали и она снова заплакала.
Маляренко растерялся. Как себя сейчас вести он не понимал. Прошло довольно много времени, прежде чем выплакавшаяся Алина смогла рассказать свою историю. Иван слушал и только диву давался – так всех провести! Попав в эту жуткую и непонятную заварушку с двумя громадными чемоданами полных танцевальных костюмов, косметики и туфель, партнёры не растерялись и дали понять окружающим, что они – семья. Увидев с кем он имеет дело, Алексей, который честно говоря, был не совсем правильной ориентации, резко включил образ мачо, который он с успехом демонстрировал в программе латинских танцев. Алина же, перепуганная жёсткими действиями Ермакова, старалась не отходить от «мужа» ни на шаг. Она отлично запомнила какими голодными глазами пялился Серый, когда отбирал одежду и сдирал с неё бельё. Тогда она сама выбрала самую бесформенную и грязную робу, какую только смогла отыскать в куче тряпья и с тех пор, почти всё время, носила её не снимая. Это здорово сказалось на состоянии одежды Алины – и тонкие обтягивающие джинсы и курточка были в прекрасном состоянии. Работала она всегда в перчатках тонкой кожи, на тыльную сторону которых, прекрасно владевший иглой Алексей, нашил куски брезента.
– Вот, значит, как. – Маляренко с облегчением улыбнулся. Известие о том, что усопший не был ни мужем, ни даже парнем сидящей напротив него девушки, он воспринял с внутренним ликованием. В груди росла волна нежности к этой маленькой женщине. После развода, оставшись в одиночестве, Иван понял, насколько в нём сильна потребность любить и заботиться о ком-нибудь.
«Да что ж такое! Я же с ней вообще первый раз разговариваю. Как такое возможно?» – мысли хаотично метались по пустой черепной коробке, изредко стукаясь о кость. Маляренко постарался не пялиться на упругую грудь собеседницы и посмотрел в её глаза. Глаза были самые обыкновенные, непонятного серого цвета, немного узкие. И чуть скуластое лицо. Короткие тёмные волосы убраны в маленький хвостик, перехваченный простой резинкой. Иван поймал себя на том, что уже забыл о чём хотел спросить и просто молча изучает её, впитывая эту женщину в себя. Алина занималась тем же.
