где поколения людей
живут и гибнут без следа
и без урока для детей!
где отец не знал, что заповедать сыновьям, где сын так же безвестно проходил свой жизненный путь, как и отец, и точно прибрежным песком заметалась их жизнь.
Так веками жила у нас при царизме масса.
Но только ли у нас жила так масса? Иначе ли живет масса в капиталистических странах? Внешне — иначе. Чище живет, лучше одевается, ходит в воскресенье на прогулку, но по сути дела и там, как и у нас при царизме, массы «живут и гибнут без следа и без урока для детей».
Стачки, восстания, революции говорят о том, что массы по-старому жить не хотят. Все это уже «уроки для детей». Но, если они выражаются лишь в политической и экономической борьбе, не захватывая быта, не революционизируя всей идеологии, всего жизненного уклада, эти уроки часто совсем неожиданно преломляются у детей.
Я недавно читала один рассказ Джона Рида — «Дочь революции» (помещен будет в сборнике посмертных произведений Джона Рида, который собирается издавать «Московский рабочий»). Там описывается проститутка — внучка парижского коммунара, расстрелянного вместе с другими коммунарами, рассказывается про ее отца, рабочего, принимавшего участие в стачке в Крезо, про вечную нужду в семье- этого рабочего, про религиозную мать этой девушки и насквозь буржуазные взгляды ее отца на женщину; рассказывается, как эта девушка под влиянием того, что слышала она от отца, возненавидела долю работницы, долю жены рабочего, поглощенного вечными заботами, и, чтобы освободиться от этой доли, она выбрала другую, много горшую — долю проститутки. Джон Рид в этом рассказе ставит вопрос о том, каким слабым «уроком для детей» является революционная борьба отцов, если она не связана с изменением быта, взглядов.
Революционная борьба тем эффект[ив]нее, результаты ее тем значительнее, чем глубже меняет она основы быта, людские взаимоотношения, чем глубже подрывает старые основы. Сила советского строя в том, что он перестраивает весь старый быт в такой мере, в какой не делал этого еще ни один общественный уклад. Конечно, надо годы и годы, чтобы эти изменения захватили самые низы. Я не раз уже рассказывала о том, как однажды встретили на улице Владимира Ильича восточные женщины, приехавшие на международную конференцию, окружили его, стали что-то говорить ему на своем языке, с волнением и плачем обнимать его и как потом, взволнованный этим, Владимир Ильич сказал мне, когда мы шли с ним вдоль Кремлевской стены: «Это уже самые низы подымаются, теперь дело социализма непобедимо!» И все глубже и глубже должен был идти, по мнению Ильича, процесс протаскивания социализма в повседневную жизнь. Пробуждение масс идет не таким быстрым темпом, как нам часто хочется. Верхние слои масс развивают уже большую активность, но еще очень широкие слои захвачены революцией лишь частично, лишь одной стороной. Трудно поверить, но вскоре после октябрьских торжеств пришло письмо из Тамбовской губернии, где выражается обида, что все деревни праздновали вот 10-летие Октября, а их деревня даже и не слыхала, что за Октябрь такой, случайно о праздновании узнала, а они попраздновали бы, потому что освобождение от власти помещиков всякий крестьянин рад попраздновать… Не знали, что за Октябрь такой!.. Трудно поверить, а факт. А вот письмо из Орловской губернии.
