Провал встретил киммерийца разверзшейся навстречу ему исполинской бездной без дна и краев. Казалось, здесь открывается проход к тайным иномировым царствам подземных богов. Казалось, комната, в которой очнулся киммериец, располагалась на исполинском столбе, чье основание терялось где-то внизу, во мраке темных преисподних.
За спиной тяжело топал развернувшийся строй бронзовых тварей. Конан обернулся и глубоко вздохнул. Синие глаза киммерийца по-прежнему горели яростным боевым огнем, однако он понимал, что на сей раз столкнулся с силой, намного превосходящей мощь его мускулов. Этот волшебник не ошибался. Сам он так и не дерзнул появиться перед северянином, действовал чужими руками. И добился полного успеха. За спиной — неуязвимые бронзовые воины, перед лицом — беспредельность провала. Выбирай, киммериец! Шаг вперед или шаг назад? Плен или смерть? Смерть или плен? Решай быстро!
И Конан решил.
Впервые в жизни он столкнулся со столь страшным противником. С противником, который не допускал ошибок. И теперь ему, Конану, чтобы избежать позора, что хуже смерти, осталось только одно — сделать шаг вперед, в бездонную пропасть.
Северянин шагнул. На миг все его существо взорвалось истошным воплем, воплем не желавшего умирать тела — нет! повернись! сдайся! согласись! Чудовищным усилием воли варвар загнал вглубь этот жалкий и постыдный крик. Нет, он не опозориться в эти последние мгновения. Кром, отец Киммерии, смотрит на своих сыновей, и нельзя опозориться в последнюю секунду…
Под ногами варвара разверзлась пустота. Стало внезапно легко-легко, только очень свистел, оглушая, ветер в ушах. Багровая тьма распахивала падающему свои мягкие объятия, готовая принять и растворить в себе еще живое человеческое тело.
Огни, огни, огни… огни, мрак и бездна. Любимые игрушки тех, кто гордо именовал себя черными магами, мня себя властителями человеческих племен и целых империй. И вот теперь одному из таких игроков для чего-то потребовался Конан…
Он все падал. Мгновения утекали одно за другим, а последнего страшного удара все не было. Напротив, ветер внезапно перестал выть, мягкая невидимая ладонь подхватила Конана, замедляя его стремительное падение. Потом появилась твердь. Совершенно черная, гладкая — как будто отполированный камень. Только это был отнюдь не камень, и Конан отлично знал это. Знал, потому что чувствовал своим чутьем варвара, пусть и странствовавшего немало лет по цивилизованным хайборийским краям, но так и не утратившего то редкостное, присуще лишь его народу чутье на совершенно чуждые нашему миру магические силы. Они испокон веку окружали предков Конана, и племя киммерийцев мало-помалу научилось и чувствовать их, и бороться с ними. Иначе сородичи Конана никогда не смогли бы выжить.
