Конан помолчал. Теперь все смотрели на него совершенно по-другому — с невольным уважением. Здесь слишком высоко ценили магию и с пренебрежением относились к стали. Ничего, он, Конан, еще заставит их уважать его меч!
— Хорошо, Эрглен. Говори. Где мне найти Марагара и Торгующих Богами?..
Конан бесшумно скользил между осыпавшихся груд коричневого камня. Маги и жрецы, схлестнувшиеся здесь когда-то в поединке, постарались на славу — город они и впрямь почти что сровняли с землей. Оставалось загадкой, как уцелели шпили, но про это Эрглен рассказывать отчего-то не захотела, а Конан не слишком и настаивал. Ему важно было как можно скорее выпутаться из этой истории — после чего он посчитается с теми, кто его впутал, а потом отправится в Шадизар, прихватив с собой столько сокровищ, сколько сможет унести. Не первый раз маги, колдуны и чародеи надеялись, что смогут подчинить себе его, Конана, таким простым способом как угроза смерти. Киммериец не раз выпутывался из подобных передряг и научился смеяться над самонадеянностью наделенных магическими силами. Правда, смеялся киммериец лишь после того, как голова врага была отделена от туловища — с магами приходилось держать ухо востро.
Красавица Эрглен, холодная, как лед, защищенная угрюмым чародейством мрачной девочки-колдуньи, чьего имени, похоже, никто не знал, держала себя с Конаном надменно и уверенно. Она приказывала, повелевала, требовала — словно за плечами у нее стояла тысячная армия, а не несколько безусых мальчишек, кое-как умеющих держать в руках мечи. Эрглен верила в волшебство. Конан тоже верил, но еще больше он верил в себя самого.
Киммерийцу предстояло проникнуть в обширный подземный храм Спящего. Как ни старались маги правителя Кан-Демура, им так и не удалось обрушить кровлю этого грандиозного строения. Там все осталось в целости и, наверное, поэтому после окончания магической войны остатками города правили все же жрецы, а не потомки правителей.
Марагар уже поднял тревогу. Похищение пленника, разумеется, не осталось незамеченным. По всем руинам сновали люди, яростно и бессмысленно размахивая сучковатыми дубинами. Искали Конана и иными средствами; северянин постоянно ощущал холодный взгляд, что скользил совсем рядом. Марагар привел в действие свою магию и, хотя Эрглен гордо заявила, что чары ее колдуньи способны надежно защитить от любых каверз верховного жреца, Конан не слишком верил гордой правительнице. Марагар был отнюдь не слаб и не глуп.
