А оказывается, не смешно.
Мне совсем не смешно. Не могу понять, в чем дело. На теле мурашки. В горле першит. Простудился, что ли… Я смотрю на этого парня. Ну что он, на год меня старше, не больше, я ведь год потерял. А ощущение такое, словно я школьник, мальчишка перед взрослым дядей. Какая-то в нем твердость, что ли, как бы это сказать, «массивность духовная» (нашел все же определение. Молодец, Ручьев!). Смотрит на меня, словно отчет требует. И самое странное: чувствую, будто имеет на это право. Вот черт!
Я смотрел на него, и мне вдруг представилось, что если, не дай бог, случись что, их же миллионы встанут таких вот, с таким же взглядом, и черта с два сквозь них кто пройдет. А потом подумал: почему «их»? Нас, нас — встанет! Я ведь тоже такой… Во всяком случае, стану таким.
Там еще речи были всякие… Традиции, церемониал… прямо массовый гипноз!
А в общем, надо быть честным: торжественные церемонии в армии — это здорово. Иные не то что дни, всю жизнь помнить будешь.
И не пойму, почему потом столько дней все забыть не мог того парня с его глазами.
Да… Оказывается, «киногерой», как выражается Анна Павловна, «настоящий мужчина», как говорит Эл, гвардеец, десантник Ручьев на поверку — сентиментальная мокрая курица.
Все это, в конце концов, ерунда. Так и надо к этому относиться. Как там мой любимый столик в «Метрополе», и «Запорожец», и Эл?
…Нам вручили гвардейский знак. Звучит.
Между прочим, у иных старослужащих вся грудь «в крестах» — «Отличник Советской Армии», значки разрядников, специалистов, парашютистов… Не вижу причин, почему могучую грудь Ручьева не украсят подобные же, как-нибудь я не хуже их.
Конечно, моя планида — дипломатия. О том мечтаю, к тому готовлюсь. Рестораны ресторанами, но в библиотеках и на курсах все же не меньше времени торчал. Просто не повезло с сочинением, а то бы сейчас студентом был, а не солдатом. Но все же военная карьера тоже ничего. Тем более в десантниках. Словом, теперь я боец второго отделения первого взвода отличной роты нашей прославленной дивизии! Действительно, первый парень на деревне.
И вообще, я не такой уж неспособный. Зачеты за курс молодого бойца сдал не хуже других. Предстоят прыжки. Там я им тоже покажу, что к чему.
Отныне мы полноправные. На днях переехали в казармы. И уже никакой разницы, что «старички», что новички, одна компания. Не понимаю только, зачем так сложно готовить к прыжкам?
Когда нас первый раз привели в парашютный городок, все было очень заманчиво.
