А всё Вычет — его идея. И с парапланом была его идея, совсем глупая, а я повёлся на неё, как дурак. Логика Вычета отличалась совсем не гениальной простотой. Ведь летают же вертолёты над Зоной! Учёных возят, иногда корреспондентов, а чаще вояки патрулируют сами не знают что. И те вертолёты бьются над Зоной немногим чаще, чем в тысяче километров от неё. Так почему бы нам не высадиться с параплана сразу у ЧАЭС, вместо того чтобы бить ноги от самого Периметра, остерегаясь людей и аномалий?
Почему, почему… Теперь-то Вычет знает почему. Днём над Зоной не полетаешь даже на такой жужжалке, как параплан, — отследят и собьют, а ночью в Зоне не сядешь, потому что как раз достанешься мутантам на поздний ужин. Короче, я сам повернул назад и очень правильно сделал. Еле дотянули — мотор мне пришлось выключить, потому что снизу кто-то стрелял на звук трассерами, не жалея патронов, и, наверное, в конце концов попал бы.
Все наши деньги ухнулись на Вычетовы фантазии, а главное, ушло время. За это время родилась и пошла гулять идиотская легенда о нас. Я и раньше-то слабо верил, что мы доберёмся до Монолита, а теперь, когда каждый считает своим долгом помешать нам, наши шансы почти нулевые.
Что ж, поборемся за это «почти»…
Очухиваюсь, смотрю на часы. Идёт время, а выброса всё нет. С фонариком в зубах лезу по скрипучей железной лестнице, головой приоткрываю крышку. Понятно…
Зарево на севере погасло. В лесу тихо — видать, зверьё из близлежащего леса уже успело пробежать мимо нас к югу. Мутанты удирают, люди прячутся… а выброса всё нет.
— Вылезай, — командую Вычету и вылезаю сам. — Ты знаешь, что такое отложенный выброс?
Из железной горловины высовывается голова.
— Кажется, теперь знаю.
— Молодец. Соображаешь. Всё правильно, это он и есть. Иногда так случается: предвестники были, гон начался, а выброса нет. Но будет обязательно. Может, через сутки, может, через двое. А может, через несколько часов. Теперь уже без предупреждения. Нам надо найти убежище.
— М-м… — не понимает Вычет. — По-моему, мы в нём находимся.
— Не это. Пойдём к Агропрому. Я за то, чтобы рискнуть.
Вычет хлопает глазами. Вчера он не слышал от меня ничего утешительного об Агропроме. Но времена меняются. Иногда даже очень быстро.
— Ладно… Чемодан. — Он никак не привыкнет называть меня по прозвищу. — Ты здесь главный.
Мы снова очень хорошо идём, развивая километра полтора-два в час, никак не меньше, а в Зоне такая скорость передвижения — спринтерский бег. Мешает коряжник, не то мы шли бы ещё быстрее, и замедляет продвижение наблюдение за местностью, а больше ничего пока не мешает. В лесной массив южнее Агропрома сталкеры избегают соваться без веской причины, а какая может быть причина? Аномалий тут крайне мало, а значит, и хабара нет, зато опасного зверья пруд пруди, так что причина самая что ни на есть уважительная. Но только не сейчас. Пуст лес, крупные звери удрали на юг, мелкие попрятались по норам и дуплам, а двуногое зверьё тоже предпочитает не высовываться перед выбросом. Теперь впереди идёт Вычет, сверяясь с детектором и «шнеком», а моя задача — крутить башней и держать палец на спусковом крючке — бережёного бог бережёт. Что-то не до конца верю я в безопасность леса. В Зоне нельзя верить никому и уж меньше всего — самой Зоне. Сволочь она. Дрянь. Паскуда.
