Кудеяр мнётся и кряхтит.
— Мы ему так и сказали, а он заорал, что его случай совсем особый, ну и разошёлся… Ты на него зла не держи.
— Не буду. И на вас не буду, если доспать дадите.
Они уходят выковыривать из крапивы Кипятка и наконец удаляются, волоча тело. Я закуриваю, притворяю дверь и, прежде чем выключить освещение, запоминаю, где лежат наши вещи. Рюкзаки полны ещё с вечера — я набил их на «автопилоте», а потом уж завалился спать. Некоторые дела не следует откладывать на завтра, даже если ты пьян, как зюзя.
— Будем уходить? — шепчет Вычет.
— Через полчаса, — отвечаю тоже шепотом. — Можешь ещё поспать.
А сам наконец-то пристраиваюсь к трёхлитровой банке.
Мы выходим, когда над Зоной вот-вот появится заря — может быть, лиловая, может быть, гнойно-жёлтая, а может, изумрудно-зелёная, как вчера. Никогда не угадаешь заранее. Старожилы помнят «чёрные рассветы» и дни, тёмные, почти как ночь. Сейчас нас это устроило бы.
Вычет стреляет глазами по всем направлениям и пригибается, как в траншее под артобстрелом. Не въезжает в ситуацию, глупыш. Спрашиваю его негромко:
— Как переводится слово «сталкер», знаешь?
В английском он дока.
— Либо как «крадущийся», либо как «гордо вышагивающий». Забавное слово.
— Так вот, — внушаю, — сейчас ты гордо вышагивающий. Бесшумно, но гордо. Понял?
Я не рассчитываю на то, что наш уход останется незамеченным. Но пусть видят те, кто бдит, охраняя лагерь: мы уходим достойно, как уходят в глубь Зоны все нормальные сталкеры, и мы не боимся своего клана. Стрельнут в спину из снайперской винтовки? Надеюсь, что нет. Но стрельнули бы почти наверняка, если бы мы не уходили, а уползали, как ужи.
Мы по-прежнему идём на восток, и лишь тогда, когда, по моим соображениям, нас уже точно никто не отслеживает, сворачиваем на юг, потом на запад, а потом на север, закладывая огромную петлю вокруг лагеря. Прикопанный со вчерашнего вечера «шнек» лежит на месте, и я сразу завладеваю им, поскольку по-прежнему иду впереди. Теперь только на север, и как можно скорее преодолеть мешанину из скоплений аномалий — основное пастбище сталкеров клана Штангеля. Дальше… ну там поглядим, что дальше.
Тонкий тревожный писк — и сразу мурашки по всей коже.
Чуть приподнимаю руку, и Вычет замирает на месте. Он быстро научился. Иного дуболома учишь-учишь, а толку нет. Окочурится, а ты думай: твоя в том вина или его?
Уже совсем рассвело. Заря сегодня была не цветная, а просто светло-серая, что для нас даже лучше — глазу привычнее. Но никакой аномалии я не вижу.
