- Вас воспитали при дворе Альфонса Восьмого.
- Нас учили всему, что должен уметь христианский рыцарь. Мы говорим по-испански и по-французски, немного по-латыни и хорошо по-арабски, языке ученых при дворе.
- По этой причине орден и послал Адриана в Персию. Но он не вернулся.
-Он вернется.
-Что дает тебе эту уверенность?
- Как вы можете сомневаться? Он тамплиер. Магистр подал знак своему секретарю. Открылась
дверь в соседние покои. Вошел Доменик.
- Ты его знаешь?
-Да, конечно. Это брат Доменик Арагонский. Я знаю его.
- Расскажи нам о том, что ты видел в Кельгейме, – велел магистр. – Ничто не добавляй и ни о чем не умалчивай.
Доменик поведал им о кровавом убийстве на мосту через Дунай, о подлом убийце из-за угла, которого раскромсали рыцари Баварского герцога, об отрубленной голове у Регенсбургских ворот.
- Ты узнал мертвеца?– спросил магистр.
-Да.
- Назови нам его имя.
- Horribile dictu! Молвить – и то ужасно!
- Говори!
- Это был… – Доменик поколебался. – Это был Гемини.
- Гемини? Мой брат? Неправда! Как смеешь ты… Ты бредишь! Что за безумие? Адриан сейчас в Персии. Как он мог оказаться на Дунае? И зачем ему закалывать герцога Кельгеймского?!
Орландо вскочил. В крайнем возбуждении он указал на Доминика и закричал, обращаясь к магистру:
- Он лжет, либо стал жертвой обмана! Вы же не верите серьезно, что…
- Это был он, – прервал его Доменик, – Фердинанд ле Форт – мой свидетель. Ошибка исключена. Не только удивительное сходство. Мы видели за левым ухом клеймо Бафомета. Ошибка исключена. Я знал его хорошо.
- Говоришь, что знаешь его, а сам утверждаешь, будто он убийца и зарублен, как бешеный пес! Адриан? Да как ты смеешь!…
Орландо окал кулаки. Его глаза пылали гневом и презрением.
- Omnia aequo animo ferre sapientis. «О человеке молено судить по тому, насколько равнодушно он переносит страдания», – произнес магистр.
- Это неправда! – закричал Орландо. – Если бы с Адрианом что-то случилось, я бы знал об этом. Он мой близнец. Он жив. Я знаю это всем моим сердцем. Он жив.
- Он умер, – сказал Доменик. – Господи, смилуйся над его душой. Requiescat in расе!
- Во веки веков. Аминь, – добавил магистр.
В день поминовения всех усопших сразу после хвалебна, полуденной часовой молитвы, в большой башенной комнате над палатином состоялось собрание. Лишь немногим посвященным было позволено присутствовать там. Как хоральная крипта являлась сердцем ордена, так палатин был мозгом организации. Здесь, за толстыми крепостными стенами, хранился главный архив тамплиеров.
