- Это хорошо, – одобрил арабский ученый.
- Это плохо, – поправил его ученик. – Потому что на языке Рима это означает: нельзя использовать проклятое оружие против христиан. Только своих единоверцев христиане считают людьми, потому что только христиане – как они полагают – обладают бессмертной душой. Против язычников, еретиков и некрещеных можно использовать это оружие, не задумываясь и без смущения, как при охоте на диких зверей.
- А верно ли, – спросил торговец из Рума, – что для аркубалиста существуют особые стрелы для охоты и войны?
-Да, такие есть.
- И чем же они отличаются?
- Железными наконечниками. Военные стрелы оставляют более тяжелые раны. Их использование на охоте считается бесчеловечным.
Мавр заметил:
- Вы, христиане, – профаны в искусстве жизни, но в искусстве убивать вы превзошли всех.
- Важнее оружия человек, который его использует, – произнес Каб-аль-Ахбар. – Ничто так непобедимо, как человек, который готов отдать свою жизнь.
- Все ли воины должны быть готовы к смерти в бою? – спросил оружейник из Таррагоны.
- Конечно, – ответил арабский ученый, – любые воины принимают смерть в расчет. Они очень точно оценивают свои возможности и надеются на Божью помощь. Они убеждены, что счастье на их стороне. Они обладают ловкостью, подобно канатоходцам. Среди воинов и акробатов не может быть места шарлатанам. Да какой шарлатан отважился бы пройти над пропастью, если, несомненно, понимает, что при этом может размозжить себе голову? И все же находятся федаи, смертники, добровольно идущие на смерть, горящие факелы, которые озаряют своим светом весь мир, жертвенные свечи на алтаре правоверных, мученики.
Внимайте мне, друзья.
О подвиге поведаю вам,
лишь жемчуг, бесценный, редкий
подобен ему…
Вы знаете героическую песнь об ассасинах? Персидский поэт написал ее. Она сообщает об убийстве принца Квизил Арслана. Двое федаи были посланы заколоть недостойного.
Прикрыв глаза, старик начал петь, монотонно и заунывно. То не было обычным пением. Оно звучало как речитатив священника, торжественно и незнакомо.
Внимайте мне, друзья.
О подвиге поведаю вам,
лишь жемчуг, бесценный, редкий
подобен ему…
Хвалу и славу и тысячи благословений
Заслужили оба ассасина
Один был Хасан,
Готовый отдать свою жизнь.
Другой был Мансур.
Горел, как факел, этот муж.
Они искали и нашли свою жертву.
Кинжал мести впился в горло предателю.
Копье правосудия разорвало его сердце.
И грязная душа негодяя
Отправилась в ад,
согласно воле Аллаха.
