- Что вы имеете в виду?
- Император надеялся, что его успех смягчит папу. Но Рим не признал триумфатора. Как кающийся грешник, должен был ползти к кресту проклятый, униженный неудачей. Были перехвачены письма, в которых папа Григорий сообщает султану, что тот окажет ему огромную услугу, если не выдаст Фридриху Святые места.
- Это неправда!
- Это правда. Я видел позорные писульки собственными глазами.
-О, боже! – застонал Бенедикт. – Homo assimilatus est iumintis insipientibus et similis factus est illis.
- Что вы говорите?
- «Человек уподобился неразумным животным. Он стал их точным образом».
- Но суждено было случиться еще более худшЬ-му. Когда Рим не смог помешать этой бескровной победе, все церковные кафедры провозгласили Фридриха вне закона. Папа объявил его еретиком и князем преисподней, который торгуется с врагами Христа, вместо того, чтобы бороться с ними, как это подобает императору, который дал торжественное клятву завершить священную войну Креста.
- Но разве не вели переговоры с неверными папский легат Пелагий и Готфрид Бульонский во время Первого крестового похода?
- Григорий был возмущен тем, что проклятый Римом достиг того, что не удалось крестоносцу, получившему благословение понтифика. Так велика была ненависть святого отца, что он даже решился на подлое убийство. Через Великого магистра тамплиеров в Иерусалиме он передал тайную весть неверным. «Император будет следовать как пилигрим в определенный час с небольшим сопровождением к месту крещения Господня на левом берегу Иордана. Лучшего случая подкараулить и убить его может не представиться».
- Как можете вы так спокойно выдвигать невероятные обвинения в адрес Рима и моего Ордена? – закричал Бенедикт.
- Султан аль-Камиль переслал это письмо Фридриху. Ниже он приписал: «С отвращением к гнусному предательству рыцарей Вашего халифа в Риме, передаю Вам этот ужасный пергамент. На нем печать
Великого магистра тамплиеров. Прочитав его, Вы поймете,что Вам следует опасаться скорее не врагов, а своих собственных людей».
Граф встал. Воспоминание взволновало его. Хромая, он подошел к окну.
- Хотите знать, брат Бенедикт, как отреагировал император на это письмо? Он рассмеялся. Никогда прежде – да и потом тоже – я не слышал, чтобы человек так страшно смеялся. Его смех отразился во всех комнатах, громом полетел по коридору, он метался вверх и вниз по лестницам, он вырвался через открытые окна, будто хотел разрушить все земные империи. Ни одно животное не может производить столь зловещие звуки. Только человек – только он один смеется. Вечером того же дня он сказал в моем присутствии Герману фон Зальце: «Этого я им никогда не забуду. За это они заплатят, папа и тамплиеры».
