Гоголь | страница 15



Другим занятием, помогавшим Гоголю уходить от неприглядной, казенной школьной жизни и рутины в иную область, являлась литература и художественное творчество. Со слов Марии Ивановны, Г. Данилевский рассказывает:

«Страстный поклонник всего высокого и изящного, он на школьной скамейке тщательно переписывал для себя на самой лучшей бумаге, с рисунками собственного изобретения, выходившие в то время в свет поэмы „Цыгане“, „Полтава“, „Братья разбойники“ и главы „Евгения Онегина“»[6].

Еще подростком Гоголь просит отца прислать ему «Эдипа», «Поэму Онегина», а также «Собрание образцовых сочинений в стихах и в прозе». Он пишет матери, чтобы она отправила ему «Опыт о русском стихосложении», откладывает деньги на покупку книг любимых писателей.

Он занят также и сочинительством. «Сколько везу к вам теперь сочинений, картин!» — старается он обрадовать мать. (1826 год, 16 ноября.) «Думаю удивитесь вы успехам моим, которых доказательство лично вручу вам. Сочинений моих вы не узнаете: новый переворот настигнул их. Род их теперь совершенно особенный». (1826 год, 23 ноября.)

В «Авторской исповеди» Гоголь сообщает о своих первых опытах: «Первые мои опыты, первые упражнения в сочинениях, к которым я получил навык в последнее время пребывания моего в школе, были почти все в лирическом и серьезном роде. Ни я сам, ни сотоварищи мои, упражнявшиеся также вместе со мной в сочинениях не думали, что мне придется быть писателем комическим и сатирическим, хотя, несмотря на мой меланхолический от природы характер, на меня часто находила охота пошутить и даже надоедать другим моими шутками…»

Это заявление надо принять с оговорками. Одно из первых стихотворений, акростих, является сатирой на школьного товарища Бороздина. Высоцкий сообщает, что Гоголь-лицеист написал сатиру на нежинских обывателей: «Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан». К лирическому жанру надо, по-видимому, отнести стихотворную балладу «Две рыбки», посвященную его младшему брату. Упоминается дальше трагедия «Разбойники», стихи «Россия под игом татар».

Помышлял ли Гоголь тогда сделаться писателем?

Гоголь это отрицал.

«В те годы, когда я стал задумываться о моем будущем (а задумываться о будущем я начал рано, в те поры, когда все мои сверстники думали еще об играх), мысль о писателе мне никогда не всходила на ум, хотя мне всегда казалось, что я сделаюсь человеком известным, что меня ожидает просторный круг действий, и что я сделаю что-то для общего добра. Я думал просто, что я выслужусь, и все это доставит служба государственная». («Авторская исповедь».)