Неожиданно для всех и для Константина, погрузившегося в свои размышления, Глеб схватил стоящий рядом с ним стул и, вскочив с пола на ноги, со всего размаха по дуге снизу в бок обрушил этот стул на Константина. Константин, успел только прикрыть голову руками. Стул от удара рассыпался. Константина отнесло в бок, и он упал прямо на стол, уронив его под своей тяжестью на пол и последовав следом за ним. Глеб не ожидая больше ни секунды, бросился бежать. Он проскочил мимо испугано прижавшихся друг к другу Василия и Елены и кинулся к лестнице на второй этаж. Иван, сидел ближе всех к лестнице и потому предпринял попытку остановить беглеца, но у него ничего не вышло. Глеб со всего размаха заехал кулаком Ивану промеж ног. Иван, охнув от нахлынувшей боли, рухнул как подкошенный на пол. Но он успел схватить обидчика за ногу. Глеб потерял равновесие и упал. Громко ругаясь, он на четвереньках стал карабкаться по лестнице. Добравшись до верха он поднялся на ноги и скрылся за проемом в коридоре второго этажа. Константин, быстро оправившись от удара, рванулся со спринтерской скоростью вслед за Глебом. Когда Константин взбежал на второй этаж, все присутствующие в гостиной люди зашевелились и стали переговариваться. Гостиная ожила, наполнившись гулом человеческих голосов. Людям необходимо было выговориться. Заполнить звенящую пугающую тишину звуками. Елена с Василием не отпускали друг друга ни на секунду. Они держались за руки и, улыбаясь, выспрашивали друг у друга о самочувствии. Николай Иванович подошел к Ивану и стал того подбадривать. Периодически ободряюще похлопывая его по спине. Маргарита что-то тихо говорила Рамилю, поглаживая его руку. Видимо успокаивала старика. Рамиль задумчиво смотрел прямо перед собой в пустоту. Он был погружен в свои мысли. Лариса Григорьевна гладила свою дочь по голове. Впервые за несколько дней проявив к ней настоящую материнскую заботу. Дмитрий Михайлович озабоченным взглядом осматривал гостиную, заглядывая под столики. Он продолжал искать потерянный им дипломат. Через минуту крик прервал разговоры в гостиной. Все разом замерли. Опять наступила зловещая тишина. Правда, не надолго. Ее снова разорвал крик. Это был крик злости и отчаянья. Он доносился со второго этажа. Спустя несколько долгих секунд ожидания постояльцам гостиницы предстал Константин, ведущий перед собой взъерошенного Глеба. Руки у него были заведены за спину. И, судя по перекошенному от злости лицу, руки у него были в наручниках. Под правым глазом у Глеба был фиолетового цвета синяк. Константин провел пойманного беглеца к стулу, где тот полчаса назад уже сидел и усадил его на него по новой.
