— Ничего не случилось.
Филип вопросительно посмотрел на меня; вчера он поздно вернулся домой и не успел даже поговорить с Диланом.
— То есть во время вчерашней игры не было никаких проблем?
— Нет.
— Ну, хорошо, давай пока забудем про игру и поговорим про математику…
— Да я вообще не хочу говорить про игру. Потому что это неважно. Домашние задания — это важно, а они слишком сложные. — Дилан скрестил руки на груди и обиженно уставился в пол.
— Я понимаю, — Филип все еще пытался уговорить его, — поэтому, я и хочу поговорить о математике. Почему ты не доделал ее вчера вечером? Ты был расстроен после матча?
— Я же сказал, что не был! Матч — это неважно! Нам надо поговорить о том, почему ты не можешь мне помочь с математикой! Папа Александера всегда делает с ним математику, и он забирает его из школы на тандемном велосипеде!
— Папа Александера скрипач, и Александер живет в лачуге.
— Филип, пожалуйста. Тайм-аут для взрослых, нам надо поговорить. — Я схватила его за руку и втащила в гардеробную, закрывая за собой дверь.
Он подмигнул мне. Я скрестила руки на груди. Он схватил меня за бедра, притянул к себе и принялся покрывать поцелуями мою шею.
— Ты так приятно пахнешь чистотой, — прошептал он. — Обожаю твой шампунь.
Я не собиралась спускать ему это с рук.
— Сегодня ты сам не понимаешь, что говоришь.
— Извини. Все дело во встрече с клиентом. Я нервничаю. А теперь еще ты меня завела.
Я шлепнула его по руке.
— Нельзя говорить «китаезы», когда дети могут тебя услышать. Во-первых, меня это оскорбляет, а во-вторых, если они услышат…
— Ты права.
— А если Александер живет в маленькой квартире, это еще не повод критиковать его отца, музыканта с мировой известностью, между прочим. Чему ты вообще учишь детей?
— Да, нехорошо вышло.
— О чем ты вообще думал? Ты меня с ума сводишь!
Он попытался расстегнуть мою блузку.
— Это ты меня с ума сводишь. — Он пощекотал мне спину.
Грейси заколотила в дверь.
— Мамочка!
— Перестань. — Я невольно рассмеялась. — С меня хватит. У меня уже трое детей, четвертый мне не нужен. Это всего лишь дырка для запонки, понимаешь? Держи себя в руках.
— Извини. Я тебя люблю, и ты права. Но эти рубашки обошлись мне так недешево, и казалось бы…
— Пожалуйста.
— Ну, хорошо. Давай начнем все сначала. — Он открыл дверь, галантным жестом пропустил меня вперед и утащил Грейси обратно в свой кабинет, подхватив ее под мышку, словно вязанку дров.
Дилан, все еще в ярости, смотрел в окно. Филип сел у стола и снова сосредоточился на сыне.
