– Глупый ты, Виноградов, – говорит мне старый байкер Троицкий. – Ты не врубился, что мы живем в эпоху Великого Упрощения. Гламур, корпоративные вечеринки и Пауэр Пойнт. И виртуально и метафорически друг друга мочат старперы и пионэры, или, как говорил Каверин, младозасранцы. Я – старпер. И ты – старпер.
– Старпер, – соглашаюсь я.
Естественно. Мне тридцать один год. Я застал время, когда не было Интернета.
– Ты их пионэрскую семиотику понимаешь? – спрашивает Троицкий, с хрустом разламывая пакет с ледяными кубиками.
– Какую именно?
– Ну, там – «челы», «кокс», «реал», Паоло Коэльо…
Серега распределяет лед по бокалам и заливает его «Саперави».
– Я знаю, что это означает, – почему-то говорю я так, будто признаю факт мастурбации в школьном туалете.
– Глупый ты, Виноградов, солнышко, – усмехается Троицкий. – Я тоже знаю. Но не понимаю ни хрена. Зато какую я инсталляцию придумал! Вот смотри… Беру презерватив, наливаю в него пиво «Балтика» номер пять, прикрепляю кнопкой к доске для презентаций, к такой пробковой, душистой, нежной, как живот щенка… Приношу из сортира употребленную страницу заранее подброшенного туда Бунина, к примеру из «Антоновских яблок», и прикрепляю тоже… Потом прибиваю гвоздями полное собрание сочинений Мураками… Харуки. И заодно Рю.
– Не лень возиться? – спрашиваю я. «Саперави» постепенно примиряет меня с миром.
– Нет. Смотри… Ко мне на прием приходит малчик лет двадцати двух. Я его спрашиваю: что тебе надобно, малчик? А он мне говорит, что его замучила бессонница и под каждым кустом ему мерещится теория заговора. Путем глубокого ментоскопирования я выясняю, что малчик зарабатывает трудовую копеечку задницей… Нет, нет, ты, душа моя, не то подумал. Он сидит сутками за тонюсеньким таким ноутбуком и пишет тексты, в которых смешивает с грязью людей, многих из которых никогда не видел. Жанр называется – черный пиар. Малчик называется райтер. Читает Фридлянда и Бегбидера, кушает амфетамины и обожает своего шефа, который ездит по офису на скейте туда-сюда и диктует секретарше тезисы партийного съезда.
– Ну и что? – спрашиваю я, с острым сожалением отмечая снижение уровня «Саперави» в бутылке. – Помог ты ему?
– Нет, Лешенька. Потому что через три дня его убили, задушив в лифте сетевым шнуром от ноутбука и забив в рот и нос чуть ли не полкило кокаина. Ко мне потом менты приходили – нашли у него мою визитку. Говорят: «Что вы можете сказать, товарищ психотерапевт, о его личности?» О личности, надо же… Бедный маленький пионэр!
