– Или вам – ко мне, – предложил я ему достойную, на мой взгляд, альтернативу.
– А у вас можно валяться на траве? – озаботился собеседник всерьез.
Серега Троицкий говорил мне, что не все умалишенные сходят с ума постепенно. Некоторые сходят сразу. Раз-два – и спятил. И все. Разговор двух сумасшедших – вот что мне напоминала наша беседа.
– Нет, – разочаровал я его, – у меня четвертый этаж девятиэтажного дома. У меня можно валяться на ковре.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул папа Ники. – Тогда сегодня вечером я у вас. Только я буду приезжать с охраной, охрана будет меня провожать и встречать. Домой к вам моих сотрудников мы пускать не станем, не беспокойтесь.
– Александр Иванович, – осторожно заговорил я, – учитывая характер вашей работы, вам все-таки, может быть, лучше возвращаться после трудового дня в привычную обстановку?
– Мне? – удивился он. – Нет. Мне все равно. Я могу жить в самолете, на корабле… Я вообще-то не очень люблю свой дом. Он у меня есть только потому, что где-то же надо жить. Так ведь?
Наверное, только с мозгами, устроенными таким диким образом, и можно скирдовать миллионы и миллионы убитых енотов. Я попал. Я уже фактически поселил у себя хоть и взрослого, но какого-то не вполне нормального мужика, к тому же миллионера.
– Александр Иванович…
– Вообще-то меня зовут Саша. Я же ненамного старше тебя? Всего лет на пять-семь, правда?
И хоть переход на «ты» был совершен элегантно, а вопрос задан с нейтральной, не интимной интонацией, у меня вдруг возникло ощущение, что меня самым банальным образом снимают. Мне тридцать один год, я замороченный очкарик с «наглой семитской рожей», как утверждает Троицкий, которому очень обидно, что я при всем желании не могу составить ему компанию по пятому пункту. Я сутулюсь и каждый год собираюсь записаться в тренажерный зал. Никогда бы не подумал, что могу соответствовать сексуально-эстетическим критериям экстравагантных олигархов. Но хуже другое – я до такой степени гетеросексуал, что даже абстрактно не могу себе представить… Нет, вру. Абстрактно – могу.
Возникла какая-то тягостная пауза. И вдруг Александр Иванович Владимиров заржал. Он стоял, засунув руки в карманы и запрокинув голову, и ржал самым неприличным образом.
– Ох, – сказал олигарх спустя минуту и провел рукой по лицу. – Вот блин… Знаешь, я ведь читаю мысли. Не все, конечно, только самые выдающиеся. Нет, Леша, дружище, я не трахаю мальчиков. Я категорически трахаю только девочек. Совершеннолетних, конечно, не подумай чего плохого.
