– Поставь, пожалуйста, чайник на плиту. Я сейчас поднимусь.
Она приехала! – наконец понял обычно очень сообразительный Виктор Александрович. Ну что ей надо было сказать? Не поднимайся? Погуляй вокруг дома, поднимись через полчаса, я успокоюсь, покурю, уберу с лица это странное выражение, переоденусь, в конце концов?
Он справился.
Дверь Иванне открыл ее шеф – он был по-домашнему в джинсах и в клетчатой рубашке. Рубашка зеленая, мягкая, выгоревшая и точно такая же, как у Иванны когда-то: они тогда стояли маленьким лагерем в Каньоне и учились ездить верхом. Она любила эту свою рубашку – ткань пахла летним полднем, травой, лошадьми. Скрепя сердце она разорвала ее, и без того порванную в трех местах, на небольшие куски, потому что механизм арбалета лучше всего протирать простой хлопчатобумажной тряпочкой…
– Ну, здравствуй, – устало сказал он. – В «Зарницу» играешь? Мы ждем тебя через два дня только.
Иванна была на удивление умиротворенная.
– Тогда я пошла, – быстро сказала она. – Хотя у меня в пакете торт и буженина.
– Дура маленькая… – прошептал он и втащил ее за плечи. – Я тебя ждал.
Он поцеловал ее в холодную щеку.
– Витя, – сказала она, высвобождаясь. – Давай не будем ходить по кругу. Давай по возможности будем потихоньку двигаться вперед.
Его рубашка пахла чем-то недостижимым. Домом, миром. Он, ни слова не говоря, прошел на кухню и оттуда крикнул:
– Раздевайся, проходи. Тапочки там…
На кухне Виктор Александрович постоял, опершись о раковину, и раз и навсегда решил для себя одну вещь. «Мне, конечно, приятно испытывать это волшебное и вполне конкретное чувство неразделенной любви, – думал он. – Да загляни-ка в глазки ей! В них нет и тени того, на что ты надеешься. Поэтому – все, никаких больше эпитетов, никаких вибраций, никакого жара – только ровное и умеренно теплое чувство сотрудничества. И все-таки она очень странная девочка… Что с ней сделала эта ее церковно-приходская школа?»
Во время знакомства он, естественно, спросил Иванну об образовании.
– Церковно-приходская школа, – впервые улыбнулась она.
Оказалось – частный пансион, маленький, при монастыре на Юге, возле какой-то счастливо обойденной туристическим бизнесом Белой Пристани.
– Так вы учились, по сути, в женской гимназии? – развеселился он.
– Нет, по сути и по целям это была, скорее, семинария.
– Для девочек? – озадаченно спросил Виктор Александрович.
Иванна, поменяв позу, оказалась целиком в солнечном луче, невесть откуда взявшемся в то неяркое утро. Сморщила нос и чихнула.
