Так для чего же Рашкину понадобилось снова эпатировать народ провокационным заявлением? Ведь не только Чурову, но и всему политическому бомонду понятно, что никаких боевых групп у Рашкина нет и никто никому не будет отбивать руки бейсбольными битами. Цель все та же: дискредитировать само понятие «коммунист», все более откладывающееся в сознании народа с помощью вышеназванных руководителей КПРФ как понятие бесполезного и никчемного пустобреха, неспособного к каким-либо реальным действиям.
Думаю также, что Рашкину не дают покоя лавры оставившего свой кровавый след в нашей истории агента царской охранки провокатора Евно Азефа. Как-то уж больно подозрительно совпадает название «боевых групп» Рашкина с руководимой Азефом в начале ХХ века боевой организацией эсеров. А вот еще интересные совпадения. В контактах с Охранным отделением Азеф использовал псевдоним «Раскин». Почти что Рашкин! Далее: Азеф выдал весь первый состав ЦК ПСР и некоторых эсеров-боевиков, а Рашкин разгромил парторганизации двух столиц, исключив из партии несколько десятков коммунистов.
А вот дальше аналогии заканчиваются. Азефу удалось довольно долго дурачить эсеров, стараясь быть «своим» и для партии, и для охранки. Иногда он тайно от полиции организовывал убийства царских чиновников, но чаще предупреждал охранку и предотвращал покушения, например, на царя-батюшку. Поэтому ему удавалось вплоть до разоблачения в 1908 году быть «своим» и для революционеров, и для власти. Вот только у Рашкина с Зюгановым это уже никак не получается: они не только оказались не способны к созданию реальной организации революционеров, но даже хоть раз дать по рукам какому-нибудь выборному махинатору! Идея Гегеля здесь подтвердилась точно: история боевой организации эсеров - трагедия, «боевые группы» Рашкина – фарс!
Павел ВОРТЫНСКИЙ
В конце 80-х минувшего века в журнале «Студенческий меридиан» появились мемуары Джуны Давиташвили, генерал-полковника астральных войск, академика Академии астроэнергетики.
К тому времени мы были осведомлены о явлении народу Великого Бескорыстного целителя, Прекрасной Дамы с мерцанием Мировой Скорби в глубинах Сияющих Взоров.
Поэтому с замиранием сердца я отложил журнал, чтобы потом, завершив текущие дела, неторопливо и благоговейно вчитываться.
Вчитался. Некоторое время спустя сделал для себя удивительное открытие: есть тексты, в которых отсутствие орфографических ошибок крайне неуместно. Корректоры перестарались. Скоро заболело в затылке. Затошнило. К концу зажимал нос. Ещё долго было скучно и тошно.
