Моя цель - достучаться до сознания каждого соотечественника с тем, чтобы он до конца понял: уже одно позволение типажам, подобным Горбачеву, помышлять о власти, то есть о влиянии на судьбу народа, является патологией и свидетельствует о серьезном заболевании общества.
Горбачевский типаж в нашей литературе, в общем-то, известен. Это своеобразная помесь Хлестакова с Чичиковым, взобравшаяся на высоту вавилонской башни и начавшая оттуда определять судьбу страны и мира. Данный мутант не выглядит общественно опасным пока он орудует в рамках маленького захолустного городишки или же максимум губернии. У Гоголя это - локальное комическое явление, осеняемое бытовой тайной и добровольным заблуждением окружающих. В той среде никому и в голову не приходит, что её герой, до поры ловко обстряпывающий свои делишки, способен подняться на высшую ступеньку социальной лестницы и начать верховодить всеми. Правда, у заинтригованных чиновников является мысль, что Чичиков - будто бы “переодетый Наполеон”, но мысль эта не поднимается выше случайной версии или слуха и легко улетучивается. Горбачев же тогу “Данко двадцатого века” и макияж “второго Ленина” носит несколько лет, пока, наконец, не выясняется, что это всего лишь фабрикат смычки теневого отечественного и западного капитала со средствами массовой информации, способными в наши дни на всяческие чудеса. В этом смысле Горбачев - принципиально новый феномен. Его личной силой казалась приданная ему в свое время специфическая общественная сила внушения. Когда же она его покинула, вдруг обнаружилось, что перед нами в лучшем случае Репетилов...
Я обвиняю Михаила Горбачева в том, что он, не обладая необходимой подготовкой и опытом работы, принял высшие посты в КПСС и Советском союзном государстве и привел их к ликвидации.
История изобилует фактами несчастливого, не удавшегося, бесталанного руководства, но во всех случаях находятся их объективные причины. Ни о чем подобном применительно к ситуации в Советском Союзе 1985-1986 годов сказать нельзя. Горбачев принял запущенное, противоречивое, но в целом крепкое партийное и государственное хозяйство. Поэтому речь может идти только о преднамеренном потворстве враждебно-разрушительным силам, о сознательном уклонении от конструктивных и решительных мер.
Я обвиняю Горбачева в глубоком невежестве и умственном провинциализме, которые он стараниями теневых борзописцев проповедовал как “новое мышление для нашей страны и для всего мира”. Плоской эгоистической догмой “сам живи и давай жить другим” он заслонил классические достижения формальной и диалектической логики, отбросил гуманитарное мышление россиян на века назад. Буржуазный Запад аплодировал ему только в силу своей заинтересованности в подрыве мощи и влияния первого социалистического государства, в укреплении частнособственнической системы. Запад давно мечтал привить собственные пороки поднимающемуся социализму, расчленить и устранить с международной арены такой мощный геополитический фактор, как Советский Союз - Россия. И с помощью Горбачева он этого добился.
