— Продолжай говорить, Эшли! — нетерпеливо потребовал я. — Кто эта леди?
— Она племянница мистера Брента, — равнодушно прошелестел он сухими губами.
— Я Глория Брент! — воскликнула девушка дрогнувшим от испуга голосом, манера речи которого не скрывала ее благородного происхождения. — Дядя Ричард телеграфировал мне, чтобы я приехала к нему немедленно…
— Я видел телеграмму, — пробормотал Эшли. — Вы показывали ее мне. Только я не знаю, как он ее отправил, ведь он не был в деревне уже несколько месяцев.
— Я приехала из Нью-Йорка при первой возможности! — заверила девушка. — Не понимаю, почему телеграмма была послана мне, а не любому другому члену семьи…
— Вы всегда были любимицей дяди, мисс, — пояснил Эшли.
— Сойдя с парохода у деревни поздно вечером, я обнаружила Эшли, собирающегося ехать домой. Он удивился, увидев меня, но, конечно, захватил меня с собой; ну а потом этот… мертвый негр на дороге.
Она казалась потрясенной случившимся. Очевидно, девушка воспитывалась в весьма утонченном и закрытом окружении. Родись она подобно мне в сосновых лесах, вид мертвеца, будь он белым или черным, показался бы ей довольно заурядным зрелищем.
— Тот м… мертвец, — заикаясь продолжала она, но в тот же миг получила ужасный «ответ».
Из черных зарослей у тропы возник леденящий кровь пронзительный смех. Вслед за ним донеслись всхлипывающие невнятные звуки, настолько странные и искаженные, что я не сразу узнал в них человеческую речь, от слов которой по моей спине пробежал холодок.
— Мертвецы! — завывал нечеловеческий голос. — Мертвецы с порванными глотками! Много мертвецов ляжет под соснами еще до рассвета! Мертвецы! Глупцы, можете считать себя мертвыми!
Мы с Эшли одновременно выпалили в направлении голоса, и мерзкие завывания утонули в оглушительном грохоте наших выстрелов. Но загробный хохот прозвучал снова, на этот раз поодаль, в зарослях, а затем вокруг нас сомкнулась черным туманом тишина, в которой я расслышал лишь полуистерическое всхлипывание девушки. Она выпустила руку Эшли и отчаянно прижалась ко мне. Я чувствовал собою дрожь ее гибкого тела. Вероятно, она последовала женскому инстинкту, диктующему поиск убежища у сильнейшего; пламя спички открыло ей, что я был мужчиной крупнее Эшли.
— Скорее, Бога ради! — придушенно прохрипел Эшли. — Это где-то неподалеку от хижины. Скорее! Вы идете с нами, мистер Гарфилд?
— Кто это был? — тяжело дыша спросила девушка. — Или что это было?
— Думаю, сумасшедший, — ответил я, просовывая ее дрожащую маленькую руку себе под локоть. Но в глубине сознания рассудок нашептывал мне, что такой голос не принадлежит ни одному сумасшедшему. Он напоминал — Боже! напоминал хищного зверя, говорящего человеческими словами, но высказанными нечеловеческим языком!
