— Я слышал, что разослан приказ, повелевающий схватить тебя, — сказал Люй Бо-шэ. — Твой отец укрылся в Чэньлю, как ты попал сюда?
Цао Цао рассказал обо всем и добавил:
— Если бы не Чэнь Гун, меня давно уже изрубили бы на мелкие части.
— Господин мой, если бы вы не спасли моего племянника, погиб бы род Цао! — воскликнул Люй Бо-шэ, кланяясь Чэнь Гуну. — Сегодня ночью вы можете отдыхать и спать спокойно.
Усадив гостей, он вышел из комнаты и, вернувшись спустя некоторое время, сказал:
— У меня в доме нет хорошего вина и нечего выпить в честь вашего приезда. Я съезжу в соседнюю деревню и достану.
Люй Бо-шэ сел на осла и уехал. Цао Цао и Чэнь Гун ждали довольно долго, и вдруг за домом им почудился странный звук, словно кто-то точил нож.
— Ведь Люй Бо-шэ не родственник мне, — встревожился Цао Цао. — Очень подозрительно, что он ушел. Давайте прислушаемся.
Крадучись, они пробрались в заднюю комнату соломенной хижины и услышали, как кто-то за стеной сказал:
— Надо связать, прежде чем резать.
— Так я и думал! — шепнул Цао Цао. — Если мы не опередим их, они схватят нас.
Они обнажили мечи и перебили всех, кто попадался им под руку — мужчин и женщин, всего восемь человек. Обыскав затем дом, они обнаружили на кухне связанную свинью, приготовленную на убой.
— Цао Цао, мы ошиблись! — воскликнул Чэнь Гун. — Мы убили добрых людей!
Второпях они покинули дом, вскочили на коней и помчались, но не проехали и двух ли, как встретили Люй Бо-шэ верхом на осле с двумя кувшинами вина. В руках он держал корзину с овощами и фруктами.
— Дорогой племянник и вы, господин, — окликнул их Люй Бо-шэ, — почему же вы так скоро тронулись в путь?
— Людям, совершившим преступление, нельзя подолгу оставаться на месте, — сказал Цао Цао.
— А я поручил домашним заколоть свинью, чтобы угостить вас, — продолжал Люй Бо-шэ. — Разве вы гнушаетесь моим убогим жильем? Умоляю вас вернуться!
Цао Цао, взмахнув плетью, поскакал вперед, но вдруг круто осадил коня и, повернувшись, крикнул, обнажая свой меч:
— Кто это едет за нами?
Люй Бо-шэ оглянулся. В этот миг Цао Цао мечом снес ему голову.
— Что вы наделали? — испуганно воскликнул Чэнь Гун. — Вы только что уже совершили ошибку!
— Если бы Люй Бо-шэ вернулся домой и увидел, что вся семья его перебита, разве он стерпел бы? — возразил Цао Цао. — Он созвал бы людей и погнался за нами, тогда мы попали бы в беду!
— Преднамеренное убийство — великая несправедливость, — сказал Чэнь Гун.
— Уж лучше я обижу других, чем позволю кому-либо обидеть себя, — ответил Цао Цао.
