— Алию это очень беспокоит, — сказал Лито.
— Кто же захочет отказываться от такой власти? — спросила Ганима.
Лито тихо засмеялся, необычно взрослым смехом.
— Более того, глаза ее матери видят также, как и наши?
— Почему бы и нет? — спросил Лито.
— Да… Возможно, этого и боится Алия.
— Кто знает Мерзость лучше, чем сама Мерзость, — спросил Лито.
— Может быть, мы не правы, ты же понимаешь, — сказала Ганима.
— Но это не так. — И он процитировал из Книги Азхар Бене Джессерит: -Исходя из причины и жуткого опыта мы называем наперед рождение Мерзости. Потому что тот, кто знает о том, что утрачено и проклято, тот может воплотить в жизнь все самое ужасное из прошлого.
— Я знаю, как это было, — сказала Ганима. — Но если это правда, почему мы не страдаем от такого же внутреннего приступа.
— Наверно, наши родители охраняют нас от этого, — сказал Лито.
— Тогда почему никто не охраняет Алию?
— Я не знаю. Это, возможно, потому, что один из ее родителей остался среди смертных. Может быть, это все просто, потому что мы молодые и смелые. Возможно, когда мы станем старше и более циничными…
— Мы должны быть очень осторожны с нашей бабушкой, — сказала Ганима. — И не обсуждать этого Проповедника, который бродит на вашей планете и говорит ересь?
— Ты не думаешь, что он на самом деле наш отец?
— Я не делаю по этому поводу никаких заключений, но Алия боится его. Ганима покачала головой.
— Я не верю в то, что называют Мерзостью. Это — чушь!
— Ты хранишь в себе такое же огромное количество воспоминаний, как и я, — сказал Лито.
— Ты можешь верить во что тебе хочется.
— Ты думаешь, это из-за того, что мы не осмелились впасть в состояние экстаза от этого меланжа, а Алия это сделала? — спросила Ганима.
— Я думаю точно так же, как и ты.
Они замолчали, вливаясь в толпу людей в центральном зале.
В Съетче Табр было прохладно, но стилсьюты были теплыми, и близнецы скинули со своих рыжих волос капюшоны. Их лица выдавали породу: большой рот, широко посаженные глаза, от меланжа они были синими-в-синем. Лито первым заметил приближение их тети Алии.
— Вот, она идет, — сказал он, переходя на военный язык Атридесов, как бы предупреждая. Ганима кивнула своей тете, когда Алия остановилась перед ними, и сказала:
— Военный трофей приветствует свою знаменитую родственницу. -Используя тот же самый язык Чакобса, Ганима подчеркнула значение ее собственного имени — «Военный трофей».
— Видишь ли, любимая тетя, — сказал Лито, — мы приготовились к сегодняшней встрече с твоей матерью.
