Фарадин почувствовал резкий запах спайса, исходивший от старика. Он исходил от длинной серой одежды, которая закрывала его тело.
— Эта маска действительно часть вашей плоти? — спросил Фарадин, желая оттянуть разговор о сне.
— Пока я ношу, — произнес старик, и его голос имел гнусавый оттенок и характерный акцент Свободных. — Твой сон, — сказал он. — Расскажи мне его. Фарадин пожал плечами.
— Почему бы и нет?
«Вот зачем Тайк привел сюда старика. А так ли это??
Сомнения охватили Фарадина и он спросил:
— Вы действительно толкователь снов?
— Я пришел, чтобы истолковать твой сон, Могущественный Господин. Снова Фарадин пожал плечами. Эта фигура в маске заставляла его нервничать, и он посмотрел на Тайканика, который оставался на том месте, где и остановился, сложив руки на груди и ставившись на фонтан.
— Итак, ваш сон, — настаивал старик.
Фарадин глубоко вздохнул и начал излагать свой сон. Когда он совершенно увлекся рассказом, стало легче. Он рассказал про воду, которая текла вверх по стенам колодца, о мирах, которые в виде атомов кружились в его голове, о змее, которая превращалась в песчаного червя и взрывалась облаком пыли. Рассказывая о змее, он очень удивился, что здесь потребовалось приложить больше усилий. Ужасное нежелание, сидевшее в нем, мешало ему, и это сердило его, когда он рассказывал.
Старик оставался безучастным, когда Фарадин, наконец, умолк Черная тонкая маска едва заметно двигалась в такт дыханию. Фарадин ждал. Молчание продолжалось.
Вскоре Фарадин спросил:
— Вы не собираетесь истолковать мой сон?
— Я уже истолковал его. — Казалось, что его голос слышался издалека. — Ну и? — Свой собственный голос Фарадину показался каким-то писклявым, это говорило о том, какое напряжение возымел на него рассказ про сон.
Но старик по-прежнему оставался безразлично молчаливым.
— Скажите мне, наконец! — В его голосе очень ясно слышалось раздражение.
— Я сказал, что уже истолковал, — повторил старик. — У меня нет желания рассказывать о моем истолковании тебе.
Даже Тайканика это задело, и он сжал руки в кулаки.
— Я сказал, что представил свое истолкование, — сказал старик.
— Ты хочешь, чтобы тебе больше заплатили? — спросил Фарадин.
— Я вообще не просил никакой платы, когда меня сюда привели.
Что-то наподобие холодной гордости в этом ответе смягчило гнев Фарадина. Это был очень храбрый старик. Он должен был знать, что непослушание каралось смертью.
— Позвольте мне, Мой Принц, — сказал Тайканик, когда Фарадин начал говорить.
