— Поднялся мятеж в районе Квами, — настаивал торговец. — Не только в Тофете. Еще и в Гульше. Сотни мертвы. Может статься, и тысячи. — Он пожал плечами, как будто это было лишь слегка необычно. — Я ухожу сегодня. Безнадежно сражаться с дьяволами, шул-аша.
Кирена ничего не ответила, лишь улыбнувшись вежливости использованного им древнего обращения к ее профессии. Да и что было ответить? Захватчики блокировали город. Ростки восстания никогда не взойдут на столь неблагодатной почве.
После первых чисток начался исход из Монархии — район за районом. С момента открытия ворот из города изливался нескончаемый поток людей.
К наступлению ночи массовая эвакуация шла полным ходом. Богатейшие граждане Монархии, в большинстве своем торговцы или жрецы выского ранга, носившие сан Говорящих Слово, переезжали в особняки в других городах. Утром воздух над Монархией был полон летучего транспорта, уносившего богатых, необходимых, экономически важных и духовно просвященных в убежища где-то в других местах.
Кирена все еще не уходила. На самом деле, она не была уверена в том, что вообще уйдет. Она стояла на втором этаже на балконе своего жилого отсека, чего-то среднего между комнатой и ячейкой, в жилом блоке Джиро, одном из дешевых районов города.
Окрестные башни-громкоговорители снова и снова передавали свое сообщение.
— Вес личного имущества, допустимый на борту эвакуационных кораблей, строго ограничен. Всем жители района Инага предписывается немедленно проследовать в воздушный порт Яэль-Шах или к Двенадцатым торговым воротам. Вес личного имущества…
Кирена не обращала внимания на предупреждения, наблюдая за скоплением людей на улице. Они образовывали заторы, двигаясь медленными процессиями. В конце улицы один из воинов XIII Легиона направлял потоки людей, словно скот. В руках ложного ангела было такое же оружие, как у его братьев: тяжелая винтовка, стрелявшая взрывающимися боеприпасами.
Кирена облокотилась на огражение балкона, следя за вечной драмой угнетателей и угнетенных, завоевателей и завоеванных. Ее район должны были эвакуировать к завтрашнему утру. Процесс шел туго, в сторону безмолвных ложных ангелов летели обильные жалобы и проклятия.
— Вес личного имущества строго ограничен, — вновь ожили динамики. Раньше с этих башен трижды в день читались молитвы, доносившие слова терпимости и просветления до всех обитателей города. Теперь же их святость была извращена, они стали устами захватчиков.
