Кирена умолкла, закусив нижнюю губу.
— В этом… есть смысл.
— Разумеется, есть. Это — истина.
— Итак, они все мертвы. Весь их мир. Расскажи мне, как выглядел их последний город.
— Как пожелаешь. — Аргел Тал пристально взглянул на женщину. За последние четыре недели ее здоровье заметно улучшилось, и теперь она была одета в бесформенное серое облачение слуг Легиона. Когда он впервые встретил ее в одеянии слуги, она спросила у него, какого цвета ее новая одежда.
— Серая, — ответил он.
— Хорошо, — улыбнулась она в ответ, но не стала развивать тему.
Сейчас Аргел Тал смотрел на ее молодое лицо, не омраченное сомнениями или смущением.
— Почему тебе так интересен этот город? — спросил он.
— Я помню о Монархии, — сказала она, — кто-то должен запомнить и этот город.
— Вряд ли я его забуду, Кирена. Шпили из стекла и воины из движущегося хрусталя. Сражение не было долгим, но не было и легким.
— Ксафен был с тобой? Он добр ко мне. Он мне нравится.
— Да, — произнес Аргел Тал, — Ксафен был рядом. Он первым из всей Седьмой роты узрел нечестивость врага, когда щит города исчез.
— Ты расскажешь мне, как это случилось?
— Капитан, — донесся по воксу голос Ксафена, — вы не поверите, что я вижу.
Аргел Тал продвигался через руины окраин в сопровождении штурмового отделения Торгала. Закованные в серое братья шли по улице, с хрустом давя подошвами обломки местных стеклянных построек. В руках каждого из воинов урчали работающие на холостом ходу цепные мечи. На каждом зубчатом клинке виднелись пятна крови.
— Говорит Аргел Тал, — отозвался капитан в вокс, — мы на западе, никакого сопротивления. Доложите состояние.
— Разумные машины, — голос Ксафена искажала статика, но в нем все равно было ясно слышно отвращение. — Они создают разумные машины.
Аргел Тал повернулся на восток, где город из стекла и черного камня с прожилками уже начинал рушиться, раскалываясь на части. Огонь беспрепятственно гулял по улицам, приближаясь к сердцу города — явный признак наступления Легиона.
— Штурмовое отделение Торгала, — произнес он в вокс. — Несущие Слово, за мной.
Громоздкие двигатели у него за спиной ожили, поднимая его в небо с хриплым ревом.
Данные альтиметра мерцали поверх синеватого изображения с линз, обновляясь, на его ретинальном дисплее. Внизу проплывали невысокие башенки из переливающегося стекла и змеящиеся улицы. Местная культура создавала архитектуру, танцующую по их желанию. Капитан не был уверен, произведение ли это искусства или же некий рациональный процесс, который он не мог понять. И все же город из усиленного чужеродного стекла… чернокаменные улицы…
