Черты лица Деймоса запросто могли быть высечены из скалы древнего Гималайского хребта на Терре, неподалеку от места, где он родился двести лет тому назад. Некоторые смеялись и смеялись часто. Деймос был не из таких. Его юмор был куда более холодным и безрадостным.
Один из его подчиненных, Седьмой капитан по званию, однажды сказал ему, что его покрытое шрамами лицо — летопись войн, в которых никто не захотел бы участвовать. Деймос улыбнулся при этом воспоминании. Ему нравились попытки Аргел Тала быть остроумным.
Встрепенувшись после момента задумчивости, Деймос уставился на экран, все еще неуверенный, что же он видит. Остаток их кораблей свободно рассыпался в атакующем строю, некоторые все еще набирали ход. Корабли сопровождения и разведчики заметно замедлялись, их скорость падала по мере утихания ярости двигателей.
— На что я смотрю? — поинтересовался Деймос. Шлем воспроизвел его слова трескучим рычанием. — ауспик, доложить.
— Первоначальные данные ауспика обрабатываются, — все офицеры за треугольной консолью сканера были людьми в униформе такого же строгого серого цвета, как броня Магистра ордена. Старший специалист среди них, ауспик-мастер, побледнел. — Я… я…
Магистр перевел взгляд на людей. Говори и говори быстрее, — произнес он.
— Вражеский флот на геостационарной орбите над Монархией опознан как имперский, сэр.
— Итак, это правда, — Деймос тяжело взглянул на ауспик-мастера, пожилого офицера с громким голосом, который лихорадочно подкручивал диски настройки на трехметровом экране. — говори.
— Они имперцы, это подтверждено. Это не враг. Сенсоры забиты потоком кодов передачи. Они объявляют о себе всему флоту.
Напряжение все еще не покидало Деймоса. Напротив, оно угнездилось еще глубже в его мыслях, вытаскивая на поверхность воспоминание о том сводящем с ума сообщении. «Возвратитесь к нам, — взывало оно, — они называют себя XIII Легионом. Возвратитесь к нам, мы умоляем вас».
Деймос загнал тревогу обратно на дно сознания. Ему было необходимо сконцентрироваться.
Он наблюдал на экране, как серые корабли замедляют ход, широкие пасти их двигателей испускали все меньше огня. Несколько кораблей отвернули в сторону, нарушая изящество атакующего строя. Сомнение, почти наверняка. Ни один капитан не мог знать, что нужно делать.
Совершенная в своей упорядоченности ярость атакующего натиска распадалась, ее невозможно было восстановить, пока многие корабли замедлялись или сворачивали вбок.
