— Было бы весьма заманчиво, — заметил доктор Абель, — заключить такой договор, чтобы обрести способность внутренним усилием передавать неодушевленным предметам способность к самостоятельному движению.
— Это как если бы топор вдруг обратился против того, кто его поднял?
— Не уверен, что у меня на уме было именно это: вот если бы заставить одну из ваших книг спрыгнуть с полки, да еще и раскрыться на нужной странице…
Сидя у камина вечер-то был прохладный, он протянул руку, и если не весь каминный прибор, то уж кочерга точно упала по направлению к нему. При это им были произнесены какие-то слова, но я их не расслышал, сам же сказал, что, по моему разумению, подобные договоры предполагают большую плату, нежели та, которую может согласиться внести христианин. Он согласился со мной, хотя и добавил: «А все же соблазн может быть очень велик».
— Но ведь вы бы не поддались ему, доктор?
— Нет, думаю, что нет.
Вот собственно и все, что известно мне об образе мыслей доктора Абеля и его отношении к доктору Куинну, Последний, как уже отмечалось, был человеком прямодушным и искренним, таким, к какому я вполне мог обратиться, да бывало и обращался, за советом. Правда, и его, особенно в последнее время, случалось посещали беспокойные мысли, причем изводили до такой степени, что ему было невмоготу держать их при себе. Как-то раз я отужинал у него в гостях, а когда собрался уходить, он, стараясь задержать меня, сказал следующее:
— Если вы меня сейчас покинете, мне не останется ничего другого, как лечь спать и тогда я опять увижу во сне проклятую куколку.
— По-моему это отнюдь не самое худшее видение, — заметил я.
— Как сказать, — буркнул он.
Мне просто подумалось, что куколка насекомого — совершенно безобидное создание.
— Только не эта! — воскликнул доктор Куинн. — О ней мне не хочется даже думать.
Однако, чтобы удержать меня при себе (признаюсь, заинтересовавшись я стал приставать к нему с расспросами), он рассказал, что имеет в виду крайне неприятный сон, снящийся ему с недавних пор каждую ночь, причем иногда не единожды. Ему кажется, будто он, понуждаемый неведомой силой, встает с постели, выходит из спальни и, одевшись, спускается в сад, где на освещенной луной (в его снах всегда ярко светит луна) прогалине между кустов ощущает потребность копать землю. Через некоторое время лопата натыкается на что-то светлое, как он понимает, сверток сукна или полотна, который ему необходимо очистить от земли руками. Всякий раз обнаруживается одно и то же, нечто, размером с человека, полностью завернутое в материю на манер куколки насекомого. Складки при этом расположены так, что развернуть кокон можно лишь с одного конца.
