Мы садимся за столик у окна в баре, и он спрашивает у меня, как жизнь и чем я сейчас занимаюсь.
Я заказываю двойной виски, чтобы собраться с мыслями – здесь, в полумраке бара, в отеле «Грамерси-Парк», за столиком у окна, глядя в румяное сияющее лицо, направленное на меня, как прожектор.
В последнее время я вел настолько уединенную жизнь, что мой голос звучит как-то странно – словно он проржавел от продолжительного вынужденного молчания, – и еще я как будто утратил контроль над автоматическим регулятором громкости, так что приходится постоянно включаться и подправлять настройки «вручную».
Я также немного сбит с толку, потому что не очень уверен насчет того, чего от меня хочет Джек – как будто я пробуюсь на какую-то роль, о которой мне толком и не рассказали. Мне бы хотелось иметь более полное представление о том, в каком именно качестве меня сюда позвали.
Я говорю ему, что в последнее время я много пью, что я полностью деморализован из-за переговоров со своей звукозаписывающей студией, откуда я собираюсь уйти, а они все тянут и тянут, и в то же время не дают мне записывать ничего нового, и т.д., и т.п. В общем, гоню, как могу. В плане дружеского подкола интересуюсь, как дела у него в империи.
Он отвечает в том же тоне, и надо сказать, его достижения впечатляют. Потом он заводит разговор о Криссе. Говорит, как он ей восхищается, как ему нравятся ее работы, и как ему жалко, что она не получила должного признания как фотограф. Я говорю, что я полностью с ним согласен – Крисса достойна всяческого восхищения. Я тоже очень ее ценю. Мы едим сэндвичи. Я чувствую, как он украдкой поглядывает на меня. Он не то чтобы насторожен, просто он знает, что за мной надо присматривать. Постоянно.
– Джек, Джек, Джек, – я пытаюсь понять, для чего он меня позвал.
Он вдруг спрашивает:
– Ну и чем ты сейчас занимаешься? Все снимаешь сиделок? – Он имеет в виду тех девчонок, которые откликаются на мое объявление «нужна сиделка».
– Парад сиделок проходит нормально, но есть и много чего другого. У меня столько всего в голове.
– В голове или в головке?
– Боже правый, ты теперь каламбуришь? – Или я просто забыл. Или не замечал.
– С героина-то слез?
– Ага. Чист, как стеклышко. Больше года промучился. Есть один действенный метод, только не очень быстрый. Надо постоянно переходить с герыча на метадон и обратно. Смысл в том, что один блокирует зависимость от другого, но оба вызывают устойчивое привыкание, поэтому надо их чередовать, постепенно снижая дозы. Сначала что-то одно потребляешь, потом, пока ты еще окончательно не подсел, резко завязываешь и переходишь на эту вторую дрянь, но тебе уже нужно меньше – и так, постепенно, слезаешь совсем. В общем, теперь я в завязке, но жизнь развалилась. Теперь не знаю, куда себя деть. Мне нужен какой-то действительно грандиозный проект, чтобы уйти в него с головой.
