Джилл изумилась так, что даже ничего не ответила. Дядя Крис явно ни словечка не обронил о переменах в ее положении, и этот человек считает ее богатой. Она подумала, как же это типично для дяди Криса. Поистине мальчишеское озорство. Она живо представила, как он стоит у телефона, вкрадчивый, вальяжный. Наверняка, трубку повесил с самодовольной ухмылкой, крайне довольный тем, что оказал ей превосходнейшую услугу.
— Лично я, как только сюда переехал, все свои деньги вложил в недвижимость, — гнул свое дядя Элмер. — Я верю в этот городок. Растет, как на дрожжах.
Они подошли к окраине беспорядочно раскинувшейся деревушки. Приветливо манил теплом свет в окнах; темнота во время их прогулки быстро сгустилась, а ветер бил еще пронзительнее. В воздухе появился привкус соли, и Джилл уловила глухой рокот волн на отдаленном берегу. Это Атлантический океан бился о песчаный берег. Сам Брукпорт прятался в лагуне под названием Великий Южный Залив.
Они прошли деревней, держа вправо, и очутились на дороге, обрамленной большими садами, в которых стояли массивные особняки. Зрелище это вдохновило дядю Элмера на разговорчивость, почти красноречие. Он сыпал цифрами, суммами, заплаченными за каждый дом, запрашиваемыми ценами, и ценами предлагаемыми, и ценами, какие заплатили пять лет назад. Постепенно дома становились мельче, все дальше отстояли друг от друга, и, наконец, когда окрестности стали опять пустынными и заброшенными, они свернули на узкую подъездную дорогу и подошли к высокому мрачному дому, одиноко высившемуся в поле.
— Вот и Сандрингэм,[34] — объявил Маринер.
— Что! — воскликнула Джилл. — Как вы его назвали?
— Сандрингэм. Мы тут живем. Название я слыхал от твоего отца. Помню, он рассказывал, имеется такое местечко в Англии.
— И правда есть. — Джилл едва сдерживала смех. — Там король живет.
— Вон как? Н-да, спорю, у него нет таких забот с прислугой, как у нас здесь. Мне приходится платить горничной пятьдесят долларов в месяц да еще двадцатку парню, который присматривает за печью и рубит дрова. Все тут обдиралы. А чуть слово скажешь — берут да увольняются!
3
В Сандрингэме Джилл выдержала десять дней, а оглядываясь потом на этот период своей жизни, удивлялась, как ее и на десять хватило. Одиночество, охватившее ее на станции, росло, а не уменьшалось; она не могла привыкнуть к окружающей обстановке. Восточный ветер стих, и солнце порой пробивалось, даря тепло, но пасмурность ее дяди оказалась постоянной и не зависела от погодных условий.
