— Если бы этот вопрос твоя мать задала мне, — с жаром кинулась она в бой, — я бы ответила, что это мужчина, который благополучно спас меня из театра после того, как вы с ней… — Джилл прикусила язык. Ей не хотелось произносить слов, которых не прощают. — Понимаешь, — чуть спокойнее продолжила она, — ты исчез…
— Моя мать — немолодая женщина, — чопорно перебил Дэрек. — Естественно, мне пришлось позаботиться о ней. Я крикнул тебе, чтобы ты шла за нами.
— О, понимаю! Я просто пытаюсь объяснить, как все получилось. Я осталась совсем одна, и Уолли…
— Уолли! — Дэрек издал короткий смешок, почти лай. — Так ты с ним уже накоротке?
Джилл стиснула зубы.
— Сказано тебе, я знаю его с детства. Тогда я называла его Уолли.
— Извини. Я забыл.
— Он вывел меня через сцену, через служебный вход.
Дэрек испытывал неловкое чувство человека, который величественно созерцает горы и вдруг обнаруживает, что перед ним-то кротовые кочки. Такой возмутительный поступок оказался совершенным пустяком. И он ухватился за единственный пункт в поведении Джилл, еще представлявший повод для обиды.
— Ты не обязана была отправляться с ним в ресторан! — Громоподобный гнев упал до жалкого сварливого ворчания. — Надо было сразу же отправляться домой! Могла бы и догадаться, как я о тебе беспокоюсь!
— Нет, ну в самом деле, Дэрек, милый! Не так уж ты и беспокоился. Ты вполне уютненько ужинал и сам.
До чего любопытно устроен ум человека! Стоит отметить, что, несмотря на неодобрение матери, несмотря на все приключения этого кошмарного дня, Дэрек только сейчас, услышав эту колкость, впервые признался себе, что, пожалуй, Джилл Маринер, хотя он ею и увлечен, не такая уж идеальная жена. Мысль эта юркнула и испарилась быстрее, чем след дыхания с зеркала, однако же все-таки юркнула. Для иных мужей остроумные реплики жены страшнее меча разящего. Дэрек был именно из таких. Подобно большинству цельных мужчин, он пестовал свое величие, и у него скулы сводило от колкостей.
— Моя мать была совершенно разбита, — холодно парировал он — Я и решил, что немного супа пойдет ей на пользу. А насчет того, беспокоился ли я, так я звонил тебе домой, спрашивал, вернулась ли ты.
«А когда тебе ответили, что еще нет, — подумала Джилл, — преспокойно отправился в "Савой"».
Но вслух она этого не произнесла. Хотя язычок у нее и был острый, она умела вовремя прикусить его. У нее не было желания причинять боль Дэреку. Вкладывая душу во все, что делала, она и любила всей душой. Возможно, на ее кумире и есть кое-какие пятнышки, но что у него ноги глиняные, она не поверит ни за что! А пятнышки — что пятнышки? Она его любит.
