— Так почему же она не встретилась?
— Ты имеешь в виду здесь, на вокзале? Ну, я… я хотел, чтобы первый раз ты увидела ее в более приятной обстановке.
— А! — коротко бросила леди Андерхилл.
Как это ни печально, оказывается, в этом мире мы столь же сильно страдаем от излишнего благоразумия и осмотрительности, как и от слишком поспешных и импульсивных порывов души. Если бы осмотрительный жених позволил невесте приехать на вокзал и встретить его мать, то, безусловно, не случилось бы многих неприятностей. Возможно, леди Андерхилл была бы неприветлива на первых порах знакомства, зато в ней не проснулись бы настороженность и подозрительность, или, точнее, смутные опасения, бродившие в ее душе, не окрепли бы, превратившись в твердую уверенность, что ждать надо самого худшего. Своей осторожной дипломатией Дэрек достиг одного: мать убедилась, что, на его взгляд, эту невесту без предварительной подготовки нельзя показывать.
Остановившись, леди Андерхилл обернулась к сыну.
— Кто она?
— Мне казалось, — вспыхнул Дэрек, — я все ясно изложил в письме!
— Не заметила.
— В сторо-о-нку! — пропел носильщик позади, и багажная тележка разделила их.
— Мы не можем говорить на станции, здесь такая толкотня! — раздраженно бросил Дэрек. — Давай отведу тебя к такси и поедем в отель. Что ты хочешь узнать про Джилл?
— Все. Откуда она? Кто ее родители? Я никаких Маринеров не знаю.
— Допросов я ей не устраивал, — холодно ответил Дэрек. — Но знаю, родители ее умерли. Отец у нее — американец.
— Американец!
— У американцев тоже бывают дочери, я полагаю.
— Грубостью ты ничего не достигнешь, — отвечала с железным хладнокровием леди Андерхилл.
— По-моему, мы вообще ничего не достигнем этим разговором, — парировал Дэрек. Он досадливо гадал, почему это при матери он теряет над собой контроль. Этого он терпеть не мог. Ему хотелось видеть себя хладнокровным и значительным, стоящим выше обычных слабостей. — Мы с Джилл помолвлены, вот и все.
— Не говори глупостей, — бросила леди Андерхилл, и ее увлекла новая багажная тележка. — Тебе превосходно известно, — возобновила она атаку, — что твой брак непосредственно касается меня и всей нашей семьи.
— Послушай, мама! — От долгого ожидания на ветреной платформе раздражительность перевесила почтительность к матери, глубоко укоренившуюся из-за многолетних поражений в битвах двух сильных воль. — Позволь в нескольких словах рассказать тебе все, что я знаю о Джилл, и оставим эту тему. Во-первых, она — леди. Во вторых, у нее много денег…
