— Она подумает, что ты отдуваешься.
— Да, ты прав.
Снова закурив сигарету, я принялся напряженно шевелить извилинами. И с первой попытки нашел решение, ибо мы, Вустеры, отличаемся быстротой ума. Мне вспомнился совет, который я дал Гасси по поводу сосисок и ветчины.
— Придумал! Есть один верный способ убедить девицу, что ты ее любишь. Действует безотказно и нам подходит как нельзя лучше. Сегодня за обедом не прикасайся к еде. Увидишь, какое впечатление это произведет на Анджелу. Она же знает, какой ты обжора.
— Ничего подобного! — взвился Таппи. — Я не обжора!
— Ну хорошо, хорошо.
— И вообще я к еде совершенно равнодушен.
— Согласен. Я только хотел…
— Пора положить конец этим разговорам, — кипятился Таппи. — Я молод, здоров, и у меня хороший аппетит, но это не значит, что я обжора. Я восхищаюсь Анатолем как великим мастером своего дела, и мне всегда интересно знать, чем он собирается нас попотчевать, но когда ты называешь меня обжорой…
— Хорошо, хорошо. Я только хотел сказать, если Анджела увидит, что ты отодвигаешь тарелку, не съев ни кусочка, она поймет, как ты страдаешь, и, скорее всего, сама сделает первый шаг.
Таппи задумался, нахмурив брови.
— Говоришь, совсем отказаться от обеда?
— Да.
— От обеда, приготовленного Анатолем?
— Да.
— Не отведав ни кусочка?
— Да.
— Не понял. Давай сначала. Сегодня вечером, за обедом, когда дворецкий поднесет мне зобные железы двухнедельных телят a la financiere или еще что-то, с пылу с жару, прямо из рук Анатоля, по-твоему, я должен отказаться, не попробовав ни кусочка?
— Да.
Таппи задумчиво покусывал губы. Невооруженным глазом было видно, как жестоко он борется с собой. Внезапно лицо у него просветлело. Ну прямо как у первых мучеников-христиан.
— Ладно.
— Ты согласен?
— Согласен.
— Отлично.
— Конечно, это будет пытка.
Я поспешил напомнить Таппи, что у тучки есть светлая изнанка.
— К счастью, недолгой. Ночью, когда все уснут, ты спустишься вниз и совершишь набег на кладовую.
Таппи просиял.
— И правда! Вот это мысль!
— Думаю, там найдутся холодные закуски.
— Конечно, найдутся, — сказал сразу повеселевший Таппи. — Например, пирог с телятиной и почками. Его сегодня подавали на ланч. Один из шедевров Анатоля. Знаешь, что меня в нем особенно подкупает, — благоговейно проговорил Таппи, — и чем я безмерно восхищаюсь? Хоть он и француз, он не привержен исключительно французской кухне, не то что все эти известные повара. Анатоль никогда не пренебрегает старой доброй простой английской пищей, такой, как, например, пирог с телятиной и почками, о котором я тебе говорил. Не пирог, а что-то сказочное. За ланчем мы съели только половину. Знаешь, Берти, этот пирог — как раз то, что надо.
