— То есть мчаться на всех парах в Бринкли-Корт?
— Да, сэр.
— Ну, хорошо. Но я решительно не готов лететь туда сию минуту. Сегодня вечером у нас в «Трутнях» чрезвычайно важная встреча. День рождения Понго Туистлтона. Надеюсь, вы не забыли?
— Нет, сэр.
Наступила небольшая пауза. Мы оба вспомнили о нашей размолвке. «Самое время, — подумал я, — ввернуть что-нибудь этакое».
— Дживс, все-таки вы заблуждаетесь насчет клубного пиджака.
— Дело вкуса, сэр.
— Когда я его надевал в казино в Каннах, самые шикарные дамы подталкивали друг друга локтем и шепотом спрашивали: «Кто это? Кто это?»
— Континентальные казино печально известны своим дурным тоном, сэр.
— А вчера вечером я описал пиджак Понго, и он пришел в дикий восторг.
— В самом деле, сэр?
— И не он один. Все сошлись на том, что я отхватил классную вещь. Подчеркиваю — все.
— В самом деле, сэр?
— Убежден, Дживс, со временем вы этот пиджак полюбите.
— Вряд ли это случится, сэр.
Я выкинул белый флаг. В таких случаях бессмысленно пытаться урезонить Дживса. Так и хочется назвать его тупым упрямцем. Но ничего не поделаешь. Вздохнешь и отступишься.
— Ладно, вернемся к тому, с чего начали. Не могу я сейчас мчаться ни в Бринкли-Корт, ни вообще куда бы то ни было — и точка. Вот что, Дживс. Дайте мне перо и бумагу. Телеграфирую, что буду или на следующей неделе, или еще через неделю. Гори все белым пламенем, пусть тетушка обойдется несколько дней без меня. Надеюсь, у нее хватит силы воли.
— Да, сэр.
— Тогда вперед, Дживс. Значит, так: «Ждите меня завтра через две недели». Это как раз то, что требуется. Прогуляйтесь в ближайшее почтовое отделение, отправьте послание, и дело с концом.
— Хорошо, сэр.
Так я скоротал этот длинный день, а потом пришло время переодеваться и топать на день рождения Понго.
Вчера вечером мы с ним болтали на эту тему, и он меня уверял, что устроит нечто грандиозное. И должен сказать, он в грязь лицом не ударил. Домой я вернулся в пятом часу с единственной мыслью — поскорее спать. Едва помню, как добрался до постели и заполз в нее. У меня было такое чувство, будто, только я коснулся подушки головой, как меня разбудил звук отворяющейся двери.
Вряд ли я что-нибудь соображал в ту минуту, однако ухитрился приоткрыть один глаз.
— Дживс, это что? Чай?
— Нет, сэр. Это миссис Траверс.
Просвистел порывистый ветер, и в спальню на всех парах, со скоростью пятьдесят миль в час влетела моя престарелая родственница.
4
Бертрам Вустер, как известно, взирает на своих родственников более проницательным и безжалостным оком, чем кто бы то ни было. Тем не менее он охотно отдает дань восхищения тем из них, кто этого заслуживает. Если вы с должным вниманием читали мои мемуары, то, конечно, знаете, что моя тетушка Далия, как я не раз повторял, — прелесть.
