Тут же Дзержинский позвонил Красину и попросил незамедлительно принять Збарского. Можно представить себе, как был расстроен и взбудоражен Красин. Он принял Збарского стоя, не подав ему руки: "Что вы там надумали с Воробьевым? Ваш Воробьев баба, он выступал на совещаниях, ничего конкретного не предлагая, а больше критикуя другие предложения. Вы же совсем набрали в рот воды и даже не произнесли ни одного слова. Между тем вы больше других понимаете, что замораживание должно дать свои результаты. Я с вами разговаривал больше месяца назад об этом и мог надеяться, что вы за это время обдумаете мое предложение и поддержите его. А теперь вы прибежали с каким-то неконкретным предложением. Скажите мне, что вы собираетесь делать?"
Збарский оправдывался тем, что все равно уже решено тело похоронить, а если ничего и не получится, то не все ли равно: похоронить его сегодня или одним — двумя месяцами позже. Красин же был оскорблен тем, как за его спиной его "обошли", и на вопрос: "Что вы, собственно, теперь от меня хотите?" — Збарский, чувствуя свою неуязвимость, пренебрегая вежливостью, заявил: "Меня к вам направил Дзержинский, а я, собственно, от вас ничего не хочу".
На следующий день, в воскресенье, Збарский позвонил Воробьеву в Харьков, сообщил ему, что "дело окончательно решено и нам, — подчеркнул он, — будет поручена эта работа" и что "обратного хода уже нет", на что расстроенный Воробьев сказал: "Вы и себя и меня погубите".
Самое любопытное состояло в том, что 14-го же марта, когда Збарский совершил свой визит к Дзержинскому, а потом и к Красину, состоялось заседание тройки во главе с Молотовым. Оно полностью одобрило предложение Красина и все инженерные решения этого проекта. В постановлении было сказано: "1. Приступить немедленно к детальной разработке и осуществлению сохранения тела В. И. Ленина при низких температурах. 2. Утвердить проект стеклянного саркофага, представленный Мельниковым". Более того, намечен даже срок исполнения — 6 недель. Однако Збарский своим неожиданным ходом полностью заблокировал эту в целом вполне обоснованную и грамотную идею.
Красину ничего не оставалось, как немедленно отправиться в Харьков и самому познакомиться с музеем и всем, чем располагал Воробьев. "Что вы предлагаете по сохранению тела Ленина?" — спросил Воробьева Красин в Харькове. "Я ничего не предлагаю и думаю, что Збарский никаких в этом смысле заявлений не делал", — ответил Воробьев. "Тогда непонятно, почему Збарский от своего и вашего имени сделал такое заявление. Правильно ли я вас понимаю, — продолжал Красин, — что вы хотите иметь официальное предложение от комиссии и тогда вы дадите ответ". — "Совершенно правильно", — ответил Воробьев.
