Ленин вёл себя, как ведет себя равный и среде равных, с которыми он связан всеми фибрами своего сердца. В нем не было и следа “человека власти”, его авторитет в партии был авторитетом идеальнейшего вождя и товарища, перед превосходством которого склоняешься в силу сознания, что он всегда поймёт и в свою очередь хочет быть понятым.
Не без горечи сравнивала я атмосферу, окружавшую Ленина, с напыщенной чопорностью “партийных отцов” немецкой социал-демократии. И мне совершенно нелепой казалась та безвкусица, с которой социал-демократ Эберт, в качестве “господина президента Германской республики”, старался копировать буржуазию “во всех её повадках и манерах”, теряя всякое чувство человеческого достоинства. Конечно, эти господа никогда не были такими “безумными и отчаянными”, как Ленин, чтобы “стремиться совершить революцию”. И под их защитой буржуазия может тем временем храпеть ещё более спокойно, чем даже во времена тридцати пяти монархов при Генрихе Гейне, храпеть, пока, наконец, и здесь революция не подымется из потока исторически подготовленного, необходимого и прогремит этому обществу:
“Берегись”!
* * *
При моём первом посещении семьи Ленина ещё углубилось впечатление от него, полученное мною на партийной конференции и усилившееся с тех пор после ряда бесед с ним. Ленин жил в Кремле. Прежде чем к нему попасть, нужно было пройти мимо нескольких караульных постов предосторожность, объяснявшаяся непрекращавшимися в ту пору контрреволюционными террористическими покушениями на вождей революции. Ленин, когда это нужно было, принимал и великолепных государственных апартаментах. Однако его частная квартира отличалась крайней простотой и непритязательностью. Мне случалось часто бывать в квартирах рабочих, которые были богаче обставлены, чем квартира "всесильного московского диктатора".
Я застала жену и сестру Ленина за ужином, к которому я тотчас же была приглашена самым сердечным образом. Это был скромный ужин любого среднего советского служащего того времени. Он состоял из чая, чёрного хлеба, масла, сыра. Потом сестра должна была “в честь гостя” поискать, нет ли чего “сладкого”, и, к счастью, нашлась небольшая банка с вареньем. Как известно, крестьяне доставляли в изобилии “своему Ильичу” белую муку, сало, яйца, фрукты и т. п.; известно также, что из всего этого ничего не оставалось в доме у Ленина. Всё посылалось в больницы и детские приюты, так как семья Ленина строго придерживалась принципа жить в тех же условиях, что и трудящиеся массы.
