Так умело составленный и наполненный разнообразным содержанием документ исключительно удачно прошел первую апробацию и был с удовольствием использован. Ну, а о мелких ошибках, вроде фамилии «товарища Лазимирова» вместо Лазимира (это, кстати, еще один этаж документа: немцы одобряют установленную слежку за союзными посольствами), можно пока и не упоминать.
Но нельзя сказать, что Сиссон не проявил никакой осторожности. Он посетил посольство Великобритании и установил контакт с главным резидентом английской разведки, Е. Т. Бойсом. У того тоже были проблемы. Как писал Сиссон, он имел на руках своего Робинса — нового посла Локкарта, который тоже стремился лояльно относиться к большевистскому правительству и вел с ним собственную дипломатическую игру. Сначала Бойс принял Сиссона за посланца Робинса и увидел в этом визите новую интригу Робинса — Локкарта. Выяснив отношения, Сиссон и Бойс заключили своеобразный союз: Сиссон брал на себя собирание информации в Смольном, а Бойс — ее проверку и обработку>13.
Кроме того, Сиссон выяснил, что Бойс установил непрямую связь с некоторыми русскими военными и моряками, обслуживавшими буквопечатающие телеграфные аппараты Юза для связи «по прямому проводу» между Брест-Литовском и Совнаркомом. Такие аппараты, как я точно знаю по документам, находились в Зимнем дворце, штабе округа и доме военного министра (набережная Мойки, 67). Сиссон, правда, в своих мемуарах говорит о связи прямо со Смольным. К моменту разговора с Сиссоном Бойс уже в продолжение трех недель ежедневно получал копии телеграмм из Бреста в Петроград и обратно, а также телеграмм между германской Комиссией по делам военнопленных в Петрограде и Берлином (часть этих копий, частично расшифрованных, имеется в делах фонда «документов Сиссона» в Национальном архиве США. В мемуарах Сиссон упоминает только одну — разговора по прямому проводу между Радеком и Бронским, которая была передана ему Бойсом).
Далее Сиссон писал в своих воспоминаниях: «Пригласив Бойса в посольство для доверительной беседы относительно "письма Иоффе", я был вознагражден тем, что узнал, что он доверяет Семенову как "надежному" и умному врагу большевиков и верит, что тот находится в контакте с "телеграфной группой", с которой и сам Бойс установил непрямой контакт. Расследование, концентрирующееся вокруг Семенова, я отсрочил временно для специальной акции, встречаясь с ним в течение следующей недели в посольстве, в которое он принес еще два или три письма, указывая, что они большевистского происхождения; одно из них имело более позднюю дату, чем "письмо Иоффе"»
