И Света любила его. В ФЗО из всех неугомонных и хулиганистых мальчишек Николай выделялся своей взрослой серьезностью, редко вспыхивал смешливый огонек в его холодных глазах под ржаными колосьями белесых бровей.
В тесной кухоньке Николай перочинным ножом осторожно счищал с молодых картофелин неокрепшую розовую пленочку. Потихоньку, чтоб не слышал никто, напевал:
...ФЗО ты, ФЗО ты,
До чего ты довела —
Из портянки сумку сшила,
По порядку повела...
Света давно уговаривала мужа съездить к нему в деревню. Каждый раз перед отпуском настырно твердила: «Поедем к тебе на родину, хочу знать те тропинки-дороженьки, где ты босиком бегал, колхозных свиней пас. Ты бы земляков постеснялся, на могилку матери не можешь сходить. Сколько живу с тобой, ни разочка не побывали там...»
Он всегда находил отговорки. Нашел и сейчас. С шуточками да прибауточками, на которые вовсе не был горазд, отговорился и вместо деревни уехали они далеко в горы, на Павловскую турбазу.
В обнимку, беззаботные, свободные на недельку от детей и работы, они стояли на крутояре у разлившейся невесть куда Караидели. Опьяненные лесной свежестью, глядели в сине-зеленую даль. Плеск волн и слабое струение воздуха между тонких иголочек сосен сливались воедино и проходили через их сердца. Пораженный ясным ощущением слитности человека и природы, Николай почувствовал себя хрупкой сосновой веточкой и в то же время — землей, которая держит ее, сосну златоствольную.
На турбазе взяли палатку, спальные мешки, запаслись тушенкой и на легкой шлюпке, оттолкнувшись от каменистого берега, поплыли вверх, где ждала их уральская тайга. Она сурова, хмурые ели угрюмо смотрятся в тяжелые воды реки. Оскал гор, щетина лесов и буреломов, таинственная глубина водохранилища вначале пугают безлюдьем и суровостью.
А ночью в лесу жутко даже вдвоем.
Засыпая на первой ночевке, Николай услышал совсем рядом громкий треск сучьев, непонятный шум. Он приподнял голову, прислушался через тонкий брезент палатки к вечной бессоннице тайги. Света уже засыпала. Он легонько толкнул ее в бок.
— Слышишь чего? — спросил полушепотом.
— Чего?..
— Шумит...
Она совсем проснулась, тоже прислушалась к тайге. Переплетение звуков и шорохов растревожили ее. Она вспомнила отчет об одном туристском маршруте какого-то инструктора. И надо же было перед самым отплытием на шлюпке прочесть в журнале на турбазе тот отчет! Рассказывалось там, как большая группа туристов ушла в пеший поход. Туманным утром, продрогнув за ночь в палатках, все выползли к вчерашнему затухающему костерку. Не успели запалить, огонь, как услышали в кедраче громкий треск. Все оглянулись и замерли, как стояли. За палатками на высоком кедре чернела в тумане туша медведя. Он забрался к макушке и хрустел там орешками.
