Конан, в сердцах, пошел прочь. Никто этого и не заметил, даже его отец, который махал мозолистым пальцем перед носом Баларга. Юноша направлялся назад в кузницу. Там он схватился за лук и колчан, в котором была только одна отравленная стрела. Остальные он спрятал до лучших времен. Если он пока не может стрелять по аквилонцам, то почему бы не убить кого-то или что-то еще?
Прежде, чем он покинул кузницу, его позвала мать.
— Куда ты собрался?
— В лес, — ответил Конан.
— Ты не мог бы принести мне немного воды, прежде чем уйдешь? — спросила Верина. — А заодно расскажешь, что там мужчины обсуждают в этот раз?
Он принес кружку воды в спальню, помог матери приподняться и поднес питье к ее губам. Подбирая слова, он вкратце рассказал ей о графе Стеркусе и девушке из Росиниша.
Верина отхлебнула из кружки и вздохнула.
— Может быть, она сама завлекла его… — предположила она.
— Ну, мужчины иного мнения. Они во всем винят аквилонца… — Конан говорил неуверенно, чтобы не перечить больной матери и не расстраивать ее.
Но она этого не заметила.
— Запомни мои слова. Все может быть так, как я сказала, — произнесла Верина и закашлялась.
Сын осторожно опустил ее на подушку. Когда приступ кашля прошел, мать тяжело вздохнула.
— Теперь можешь идти. Дальше я справлюсь как-нибудь сама.
— Но, мама…
— Все, ступай! — махнула рукой Верина, стоящему в нерешительности сыну.
Ее жест был достоин королевы, а не тяжело больной женщины, лежащей на убогой кровати в маленькой комнатушке. Закусив губу, Конан вышел из кузницы.
Он, чуть ли не бегом, направился к лесу, будто преследуемый демонами. Хотя, возможно, Конан и был бы рад встречи с ними. Поскольку стали бы хоть каким-то противником, с которым можно бороться с помощью стрел, ножа и просто голыми руками. Но то, что гнало его из Датхила сидело в нем самом, и он не имел сил с этим справиться.
* * *
Мелсер рубил сосну топором так, будто дерево было киммерийским воином. Поселенец, совсем недавно приехавший из Гандерланда, ударял снова и снова, с почти демонической энергией. Сосна шаталась, потрескивала и, наконец, начала падать.
— Поберегись! — крикнул Мелсер, хотя никого поблизости от рухнувшего дерева не наблюдалось.
Он удовлетворенно хмыкнул и поплевал на ладони. Еще одно дерево срублено, еще одно пойдет на строительство жилья, еще больше открытого пространства для места будущей фермы!
— Я построю ферму сам, — приговаривал Мелсер, обрубая сосновые ветки и бросая их на сани.
