Митридат подошел, сел напротив. Налил в ритон вина, протянул старику:
— Пей.
— Благодарю, царь, я пью только воду.
Митридат усмехнулся:
— Воду… Ты никогда не будешь иметь власти над людьми. Впрочем, ты уже стар.
— Это правда, — кивнул старик. — Но это означает также и то, что никто не будет иметь власти надо мной, а это уже немало.
— Тоже верно, — засмеялся Митридат. — Но в таком случае мне нечем тебя угостить. В моей палатке нет воды, вино я не разбавляю. Я ведь варвар.
— Я знаю, — спокойно сказал старик. — Благодарю тебя, мне ничего не нужно. Только поговорить с тобой.
— Вот как… — Митридат на миг нахмурился, потом махнул рукой. Залпом выпил вино, утерся. — Ладно… О чем ты хочешь говорить со мной?
Старик задумался, прикрыв глаза. Тонкие пальцы его рук чуть подрагивали.
— Царь, я хотел бы говорить с тобой наедине.
Митридат улыбнулся, пожал плечами. Кивнул телохранителю:
— Оставь нас.
Старик проводил телохранителя задумчивым взглядом, снова повернулся к Митридату. Видно было, что он хочет говорить о чем-то важном, и только никак не может решить, с чего же начать этот разговор.
— Ну вот, мы одни, старик. Говори, что ты хотел… Хотя нет, — перебил себя Митридат. — Сначала назови имя. Кто ты? Чем занимаешься? Откуда и куда идешь?
И тут старик улыбнулся. Его удивительные глаза от этой улыбки разгорелись еще жарче. Он сказал мягко, как обычно говорят с детьми:
— Кто я? Откуда? Разве это важно? Разве так уж необходимо знать — кто я и откуда? Разве это знание что-нибудь изменит в моем рассказе? Откуда я? — Он пожал плечами. — Из мира. Из странствий. Вчера я был из Синопы. А много раньше — из Афин. Еще раньше — из Херсонеса. Завтра буду отсюда, из твоей палатки. Так откуда же я?.. Ты сам видишь, царь, как трудно определить, откуда человек. Для этого сначала нужно определить, что такое время. И вообще — есть ли оно? А это определить очень трудно. Я не смог этого сделать, хотя и приложил немало усилий. Видимо, это одна из тех тайн, которые боги открывают людям неохотно.
Митридат с интересом посмотрел на него.
— Да ты мудрец, старик… Что такое время… Время — то, что проходит, то… — он задумался, — то, что нас меняет.
— Сколько лет ты был в изгнании? — спросил старик.
Митридат нахмурился:
— Зачем тебе это? Семь лет.
— А сколько ты плыл сюда?
— Семь дней.
— Можешь ли ты ответить, что для тебя было важнее: семь лет или семь дней?
Митридат молчал.
— Вот видишь, — сказал старик. — Не так легко определить, что же такое время… Ты сказал: мудрец… Нет, я не мудрец. Но я люблю мудрость других. Великих, настоящих мудрецов. Тех, чьими стараниями изменяется мир.
