В очередной раз я вспомнил этот разговор вечером, когда мы с Шимоном Холбергом отправились к рабби Шейнерзону. Я примерно представлял себе вопросы, которые мой друг собирался задать нашему раввину, и потому помалкивал; что же до г-на Холберга, то он, по обыкновению, не спешил посвящать меня в свои мысли.
Так, в полном молчании, мы дошли до угла улиц Пражской и короля Фридриха. Здесь находилось пристанище рабби Шейнерзона. Собственно говоря, он жил не один — мне было известно, что тут же обитали детей — мальчиков от восьми до десяти лет, чьи родители умерли уже здесь, в гетто.
Один из них встретил нас снаружи у входной двери. Он стоял, прислонившись к стене, с деланно-ленивым видом, и зорко поглядывал по сторонам. С нашим приближением, мальчик сразу же скрылся за дверью.
Мы остановились у входной двери.
— Подождем, — сказал г-н Холберг. — Думаю, мальчишка побежал предупредить о нашем появлении.
Через несколько минут появился раввин. Он плотно прикрыл за собой дверь и лишь после этого поднял на нас глаза.
— Доктор Вайсфельд, — сказал он. — Да. Добрый вечер, доктор. Это вы. А это… — он перевел взгляд на г-на Холберга. — А это вы. Да. Я вас узнал. Добрый вечер. Что вас привело ко мне, господа? Или вы просто так — проходили рядом?
— Нет, не просто так, — ответил Холберг. — Я шел повидаться с вами. А доктор Вайсфельд согласился меня сопровождать. Сейчас мы с ним вместе занимаемся одним делом. И нам нужна ваша помощь.
Моей скромной особой рабби не заинтересовался. Но его явно очень занимал мой спутник. Он рассматривал его так долго, что это могло бы показаться в других обстоятельствах бесцеремонностью или невоспитанностью.
— Я вас не знаю, — сказал он, наконец.
— Верно, простите… — г-н Холберг виновато улыбнулся. — Меня зовут Шимон Холберг, к вашим услугам, рабби. Когда-то — в другой жизни — я был полицейским. Ловил воров и грабителей.
Рабби Шейнерзон кивнул.
— Да, это очень важная работа, — промолвил он уважительно. — Только не говорите — в другой жизни. Ваша жизнь сегодняшняя и та, которую вы вели за воротами Брокенвальда — суть одна и та же. Просто разные отрезки одного не очень долгого пути. Что было в вашей прежней жизни — в настоящей прежней жизни, в прежнем вашем воплощении, — о том ни вы, ни я судить не можем. Но, видимо, что-то необычное было. Иначе вы не оказались бы в нынешней жизни в Брокенвальде… Да. Так зачем я вам понадобился?
Шимон Холберг выглядел несколько растерянным.
