— Но это же самоубийство! — пронзительно выкрикнул кто-то из офицеров, но Ильченко даже не глянул в сторону возопившего.
— Не более, чем сидеть здесь и ждать, когда враг обратит на нас внимание, — решение было принято и генерал не собирался его менять. — Черт бы вас побрал! Вы же сами совсем недавно ратовали за вступление в бой! Так что совещание окончено, господа, теперь будут только приказания. Хотя могу вас утешить: в любом случае выбора у нас нет. Так что либо этот фокус нам удастся, либо колония на Марсе перестанет существовать. Господа офицеры, удачи вам всем! А теперь прошу разойтись по своим местам согласно боевого расчета. По прибытии доложить дежурному по бригаде о своей готовности. Ещё раз удачи вам, господа! — Ильченко надел форменную пилотку и первым покинул внезапно ставшую слишком тесной штабную палатку.
На борту космического лайнера уже столпилось более тысячи десантников. Сергей видел, что ещё несколько десятков стальных гигантов принимают в своё чрево разношерстно одетый десант, состоящий из только что призванных из запаса легионеров. Одежду и оружие в больших зеленых контейнерах погрузили следом, не распаковывая. Ляпидевский подивился столь поспешной расторопности чиновников, руководивших отправкой, но расспрашивать кого бы то ни было о причинах столь чрезвычайной суетливой нервозности не стал. Все куда-то очень спешили. Было похоже, что на Марсе и впрямь заварилось что-то серьезное.
— Вот заодно и в космическое путешествие слетаю, — оптимистично подумал Ляпидевский, устраиваясь поудобнее в противоперегрузочном кресле. Корабельный диктор начал предстартовый отсчёт времени…три, два, один, ноль… Космический грузопассажирский лайнер, оглушительно взревев двигателями, тяжело оторвался от земли, стремительно набирая скорость разорвал пелену облаков, вырвался за стратосферу и, скинув с себя оковы земного притяжения, лёг на заданный курс. Теперь корабль, всё время разгоняясь, будет лететь сквозь черноту космического пространства целые сутки, затем ещё сутки его скорость будет падать. К исходу вторых суток это огромное, неуклюжее на вид сооружение вновь окажется на твердой почве планеты, только это будет уже другая планета, красный и едва видимый с Земли Марс.
Сергей лежал в полуоткинутом кресле, и на его лице мелькала странная улыбка. Ему было смешно и горько одновременно. Смешно потому, что прослужив в легионе, гордо именующем себя космическим полтора года, он ни разу не был в открытом космосе, а горько от того, что теперь складывалось такое пакостное впечатление, что его первый же выход в космос вполне может стать и последним. Подобный расклад вовсе не устраивал ни сержанта космических войск, ни тем более рабочего- станочника одного из множества богом забытых оборонных предприятий. Сергей хоть изредка и желал самому себе скорейшей смерти, а происходило это во время приступов меланхолии, вызванных беспросветностью существования, всерьёз умирать никогда не собирался. Но теперь, бросая взгляды в крикливую суету космопорта, он внезапно ощутил на плече холодную ладонь костлявой старушенции, неспешно приноравливающей к его шее свое сельскохозяйственное орудие. Радостно-возбужденное состояние, вызванное столь разительной сменой декораций, прошло, сменившись холодом заглянувшей в глаза бездны.
