Она была ненамного слабее и вырвалась из его рук. С жалостью и тоской посмотрела на Тири.
– Какой ты глупый… Все-таки остался таким же… Никогда мы с Росом не расстанемся.
Тири отступил к стене. Посмотрел на Гэл в упор, покачал головой.
– Это не ты, Гэл. Я, видно, ошибся. Это не ты. Ты не такая.
Гэл вздохнула:
– Я действительно не такая, какой ты меня представлял. Давно уже не такая. Тебе помочь уйти?
– Мне не нужна помощь.
С легким хлопком раскрылась входная дверь. Рыжеволосый молодой мужчина уверенно зашел в дом, щурясь со света, взглянул на Гэл.
– Почему заблокирована дверь? Ты что, не знаешь, что творится в городе? Эти наружники обнаглели до предела. А, черт!
Он торопливо вырвал из-за пояса длинный, тускло отсвечивающий пистолет.
Тири не двигался. «Браслет на активном режиме. Пусть. Пусть…» Ствол смотрел ему прямо в лицо.
– Не надо, Рос! Это же Тири? Ты обещал! – Гэл метнулась к нему. Бывший Дежурный шестнадцатого сектора обнял ее и надавил на спуск.
Здесь все было как прежде. И желтые барханы, и обгорелый остов спасательной шлюпки. И снова они стояли втроем и смотрели в безмятежную голубизну неба.
Дима нажал на кнопку сопряжения браслета еще час назад. И с тех пор компьютер защитной системы вел непрерывную связь со спасательным кораблем. Подавал пеленг, сообщал что-то. И не реагировал на Димкины вопросы. Лишь несколько минут назад высветил на экране обратный отсчет времени.
– Уже скоро. Осталось двенадцать минут, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Дима.
Арчи потоптался на месте:
– Дима, тебя в Лагере все вспоминают… Тая поправилась…
– Хорошо, – он не сразу понял, что Тая – это девчонка, которую задело взрывной волной. Ураган, взрыв… Это было так далеко…
– Старший расспрашивал…
– Как он?
– Ничего, – Арчи пожал плечами. – Говорит, что не верит Дежурным…
– А ты?
– Не знаю, Дима…
– Со вчерашнего дня они прекратили тасовку. Это не так уж мало.
Небо над головой было, как обычно, чистым. Но Дима знал, что где-то там, в высоте, сейчас завершает свой долгий путь к планете спасательный корабль. Интересно, кто прилетит из космошколы? Разумовский? Дима отчетливо, с фотографической ясностью, вспомнил его лицо на посвящении в курсанты. Разумовский тогда поднял над головой маленькую книжечку Устава, подержал секунду, опустил. И сказал совсем тихо: «Не забывайте одного, ребята. Каждая строчка здесь написана кровью. И очень часто – не нашей». Не нашей.
Дима посмотрел на Арчи, на Тири. «Да, убивал не я. Вы стали моими руками. Вы нажимали на спусковые курки. Я лишь чуть-чуть вам помог. Чуть-чуть». И в который уже раз он поразился тому, что не ощущает своей вины. Ни за один шаг. Словно никто не был виновен ни в чем в этой долгой, двухмесячной жизни. Словно каждый был прав.
