— Очень скоро он доложит об увиденном своему начальству и тогда нам будет крышка. Теперь ты увидел то, что должен был увидеть и теперь ты можешь принимать решение.
Он сказал это на одном дыхании, когда мы поднимались по лестнице на поверхность. Я лез, как во сне, не в силах представить себе, что вся та реальность, которая окружает меня с детства, — иллюзорна. Я вновь и вновь хватался за скобы, но боялся, что вот-вот одна из них окажется недорисованной, сорвется под моим весом и я упаду вниз.
Мне не хотелось ни о чём говорить. Хотелось только заставить фотографа выбросить всё, что он накопил за долгие годы моего существования. Никакого смысла в этом нет: мир нарисован. Люди не реальны. Всё несущественно и запрограммировано кем-то другим…
xi
Теперь меня развязали и просто-напросто обездвижили. Я и вправду не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Мог лишь смотреть по сторонам, да пить воду из чашки, что стояла у изголовья. Интересно, что будет, когда вода закончится? Я ведь могу выпить её очень быстро. Правда потом захочется отлить, а помочь мне в этом нелегком занятии, видимо, некому. На соседней кровати лежал другой человек. Он был весьма большим — гораздо больше меня. Сейчас он смотрел на меня с сочувствием.
— Я тебя убью, — сказал он так, как мать говорит ребёнку о том, что у него высокая температура и нужно идти к врачу — озабоченно и в то же время непреклонно. Решение окончательно и обжалованию не подлежит.
— Мне говорили, что ты хочешь это сделать, — сказал я осторожно, — но я думал, что это неправда.
— Это и правда и неправда одновременно. Всё слишком сложно. Гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Неужели ты думаешь, что я хочу тебя убивать?
— Не знаю. Говорят, что у тебя мания, — сказал я, чувствуя себя дураком, — говорят, что ты одержим. Может быть, это находит на тебя иногда. Именно тогда и бросаешься на меня с топором.
Я слабо улыбнулся, показывая, что мои слова не больше, чем шутка. Никогда не приходилось общаться с сумасшедшими, а тут меня вдруг кидают в психушку, да ещё и с человеком, который должен меня убить.
— Я человек интеллигентный, хотя по моему виду это и незаметно, — сказал он виновато, как бы извиняясь за свою внешность, которая напоминала поговорку: «Сила есть — ума не надо», — понимаешь, нас здесь держат для того, чтобы определить степень доверия между нами. В зависимости от результата, они будут действовать дальше.
— Какого результата? Как они будут действовать? Да кто такие эти они, в конце-то концов?
