Звонка возле её двери не обнаружилось. Либо он искусно прятался, либо я снял дверь под таким углом, что увидеть его не представлялось возможным. Это было обидно — пришлось стучать в дверь. Интересно, она сама живет? Этот вопрос действительно немаловажен. Почему же я только сейчас о нём задумался? Ведь если мне сейчас откроет её мама, то, как я объясню свой приход? И это ещё хорошо, если мама… А если старший брат, или друг, а может быть даже муж, или любовник. Ведь я, как не посмотри на фотку, ничего не знаю, кроме того, что у неё классная задница. Именно в таком ракурсе я увидел её впервые, именно такой она мне и запомнилась.
Минут через десять дверь открылась и, к моему счастью, там стояла именно она, а не кто-либо другой. На ней был лишь полупрозрачный пеньюар.
Я почувствовал, как моё лицо расплывается в глупой ухмылке, в которой скрывалась моя неловкость от столь позднего вторжения, радость от того, что я её вижу и отсутствие у меня каких-либо слов, чтобы всё это выразить, сделать понятным для неё. Она ничего не стала спрашивать и, слегка улыбнувшись, отступила от двери давая мне пройти в квартиру.
Дверь за мной сразу же закрылась и все пути к отступлению оказались отрезанными. Впрочем, я был только рад этому. Мне только этого и хотелось. Я быстро скинул верхнюю одежду и обувь и прошёл за ней в комнату, которая поразила меня с первого взгляда. Я и сам всегда хотел бы жить в подобном месте. Здесь не было ничего, кроме раскладушки, стоящей по центру комнаты и телефона, который робко притаился прямо под ней, высунув наружу только длинный провод, тянущийся через всю комнату к розетке. Больше в комнате не было ничего, даже освещалась она маленькой лампочкой, висящей на вешалке в коридоре — возле моей курточки.
Я оглядывал свою знакомую сзади, наслаждаясь безупречностью формы — всё было точь-в-точь, как на фотографии. Она оглянулась и виновато поглядела на меня, похоже она смущалась неким аскетизмом своего жилища. Я хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, что меня всё это вполне устраивает, но ни слова застряли в горле и не хотели слушаться моих команд. Тогда я просто успокаивающе улыбнулся и притянул её к себе. Она послушно прижалась к моему телу и, сквозь тонкую ткань, я отчетливо ощутил её прелестную форму. Ощущения были настолько чистыми, что их можно было смело снимать на плёнку — фотограф уже наверняка эти занялся.
Оттеснив лишние мысли подальше, я стал нежно поглаживать её по спине. Она подняла своё лицо ко мне и мы поцеловались. Мы потихоньку смещались к её раскладушке, хотя ни я, ни она не прилагали к этому каких-либо усилий. Нежные руки опустились к моей промежности и я ощутил, как она уверенно расстегнула мои джинсы, которые тут же упали вниз. В тот же момент мы с весёлым визгом упали на раскладушку и, только собрались переходить к активным действиям, как у неё под кроватью заверещал телефон. Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на телефон. Я слегка отстранился, позволяя ей самой выбирать, что нужнее. Она уверенно протянула руку к телефону и резко сняла трубку.
