— Будем смотреть в оба и надеяться на лучшее, — ответила Уна, удостоив меня многозначительного взгляда. Она по-прежнему пыталась сохранить в тайне информацию о гит'янки и гитзерае, хотя и не понятно, с какой целью. Может, Законникам нравится знать то, чего не знают другие?
* * *
Кирипао скрывался за углом самой крайней пристройки. Когда мы к нему подошли, он вежливо склонил голову и прошептал:
— Из этих ворот выбежало очень много народа, но я не нашел ни в ком ничего необычного. Я имел вольность произнести заклинание обнаружения магии, но ничего существенного у сбежавших не оказалось.
Интересно, каким он видит магический свет, который от нас исходит. Посох Уны, наверное, ярко сияет, а доспех Ясмин излучает жар. Что до меня, то в кармане я хранил светящийся камень, а про рапиру и говорить нечего; учитывая, сколько отец заплатил за наложенные на нее чары, в глазах Кирипао она должна сверкать, словно задница птицы феникс.
— Кэвендиш! — прошипела Уна прямо мне в ухо. — Не стой как столб. Ищи в толпе знакомые лица.
Я выглянул за угол и увидел десятка два жителей города, столпившихся посреди улицы. Большинство из них участвовали в похоронах и носили одежды соответствующего представлениям о трауре той или иной культуры цвета: черного, белого и реже кроваво-красного. Горстка Упокоенных в серых мантиях пыталась успокоить толпу. "Нет никаких причин для волнения", — донеслось до меня в тот момент, когда дым от горящих домов застлал купол Мортуария.
Разношерстная толпа была обычной для Сигила: люди, бариавры, тифлинги, даже один гитзерай. Правда им оказалась женщина, невысокого для ее расы роста, ничуть не похожая на вора, которого я видел в Суде.
— А-а, — прошептал брат Кирипао. — Вот это уже интересно.
Он указал на группу, появившуюся из Мортуария. Все пятеро носили мантии Упокоенных, лица скрывались под низко надвинутыми капюшонами.
— Чувствуешь магию? — спросил я. Кирипао кивнул.
— Пятеро против четверых, — пробормотала Уна. — Если они разбегутся, у нас возникнут проблемы. Значит так… я беру на себя первого, Кирипао — второго, Ясмин — тебе третий. Если последние двое разделятся, Кэвендиш, решай сам, за кем идти.
Первая пара спустилась вниз по ступеням и встала, внимательно оглядываясь по сторонам. В этот момент, несмотря на тень от капюшонов, мне удалось различить лица — это были те самые гит'янки и гитзерай, что ограбили кабинет Уны.
— Это они, — шепнул я. Тем временем, воры вышли на дорогу и поспешили в противоположную от нас сторону.
