Довольно в бедности жили;
Пусть не глотает лентяйская пасть
Что руки трудом добыли.
Настоящее же предстает в главе II под знаком прусской государственности — самой омерзительной на немецких землях. Первое проявление этой власти — таможенный контроль над ввозом контрабанды: «бриллиантов, кружев и запрещенных книжек». Поэт издевается над дотошными таможенниками:
Что вы тут ищете, дураки.
Во всех углах, наудачу?
Ту контрабанду, что я везу,
Я в голове ее прячу.
Георг Брандес говорил, что Гейне, несомненно, самый остроумный из людей новой истории. Действительно, остроумие, а точнее, острота ума — характернейшая черта Гейне. На все привычные вещи Гейне глядит по-своему, в неожиданном ракурсе; он умеет видеть под внешней оболочкой внутреннюю суть, уловить подобие в предметах, вроде бы далеких. Особенно искусно Гейне возвращает привычным стертым образам их буквальный смысл. В главе XIX читаем:
Ты очень ошибся, о, Дантон,
И был наказан за промах!
Отечество можно унести
На подошвах, на подъемах.
Почти полкняжества Бюкенбург
К моим сапогам прилепилось;
По более вязким дорогам ходить
Мне в жизни не приходилось.
Эта насмешка Гейне над «карманным» государством, которых в ту пору в Германии было немало, может соперничать с шуткой Гофмана в романе «Житейские воззрения кота Мурра»: «Князь Ириней когда-то действительно правил живописным владеньицем близ Зигхартсвейлера. С бельведера своего дворца он мог при помощи подзорной трубы обозревать все свое государство от края до края, а потому благоденствие и страдания страны, как и счастье возлюбленных подданных, не могли ускользнуть от его взора. В любую минуту ему легко было проверить, уродилась ли пшеница у Петера в отдаленнейшем уголке страны, и с таким же успехом посмотреть, сколь заботливо обработали свои виноградники Ганс и Кунц»>{11}.
Поэт не видел родину 13 лет, но все так же скучна и однообразна эта страна, кажется, в ней ничего не изменилось за все эти годы:
Все то же дерево этот народ,
Все тот же прямой угол
В каждом движении, а в глазах
Высокомерие пугал.
На всем лежит печать отживших средневековых законов, верований и обычаев. Теме средневековья в идейном замысле поэмы предстоит сыграть очень важную роль. Создание образа немецкого обывателя тоже входило в замысел поэмы. Он — воплощение настоящего, объект сатирического осмеяния.
Идейная вершина главы III — изображение «скверной птицы» — герба, символа Пруссии и всех ее государств. Намалеванная на вывеске птица со злобой косится вниз, ощущая поэта как личного врага. Символический образ злобной птицы становится лейтмотивом повествования, воплощая в себе политическое существо настоящего времени.
